Она произносила имя по-менгрельски.— Успокойтесь, я в своем уме и не враг себе. У Берии есть живые родственники в России. Кого вы выбрали?— Мы выбрали его самого. Его дневники с 1945 г. до смерти.Она кивнула.— Мало кто знает его. Это хороший выбор, в особенности если заинтересуется какой-нибудь американский издатель. Впрочем, они нынче хватают все подряд. Да, у меня назначена консультация с профессором литературы, давайте встретимся позже и все обсудим. — Она встала.— Встретимся в 7.30 в баре «Голубой кабан», — сказал Борис.Она открыла дверь:— А вы очень доверчивы. Может, вы просто оптимисты?Когда мы вышли из здания, Борис заключил:— Хорошая, волевая девушка. И умная. * * * Ужин прошел хорошо. Решено было заключить контракт с помощью лондонского юриста, согласно которому Татана получит десять процентов от общей суммы. К концу ужина Борис начал готовить почву для эпизода с балетной школой.При первом упоминании о московской, балетной школе Татана заявила:— Не говорите мне об этой школе. Они меня оттуда вышвырнули, потому что я высокого роста и у меня большие ноги!— Прежде чем вы прочтете текст, — сказал я, — хочу объяснить кое-что. Текст распадается на две части: политическую жизнь, описанную Борисом, и личную, описанную мной на английском языке.— Английская часть отвратительна — грязная порнография! — хохотал Борис.Я не обращал на него внимания.— Татана, мы хотим, чтобы вы помогли нам доказать издателям книги подлинность книги.— А им не нужны доказательства. Единственное, что им нужно знать: будет ли книга доходной.— Боюсь, что в нашем случае дело будет сложнее. Борис включил в книгу компромат о сегодняшних лидерах в Кремле, и могут быть последствия. В России, я имею ввиду.— Молодец Борис! Чем больше вы им досадите, тем лучше!— Берия очень откровенно пишет о себе, о своей склонности к молоденьким девочкам. Вы, Татана, были одной из его жертв.— Я?!— Да, Берия увидел вас на улице, приказал своему помощнику привести вас в свой дом и изнасиловал.— И мне было лет двенадцать?Я кивнул. Она подумала минуту с серьезным выражением на лице.— Да, все сходится. Мне действительно тогда было лет двенадцать. А мне это понравилось?— Конечно, нет.— И вы описывали все подробности?— Да. И потом, когда книга будет издана, если вдруг у издателей возникнут сомнения, я уломаю вас и вы сделаете подтверждение подлинности события. Публично.Борис вставил:— Мы пишем, что ваш отец был расстрелян Берией лично — потому что он отказался держать язык за зубами по поводу происшедшего.Она странно посмотрела на него.— А как вы узнали, что Берия убил моего отца?Борис вытаращил глаза в изумлении.Она кивнула.— Да-да. Во время менгрельского дела в 1951 г. Он был директором школы, и его обвинили в сговоре с националистической интеллигенцией.Борис хлопнул руками:— Прекрасная новость!Она не прореагировала на его бестактность.— Это, полагаю, тоже входит в сделку?— Триста тысяч долларов многовато за один перевод! — сказал Борис.Она согласно кивнула.— Когда начнем — завтра?— Но только не здесь. Отправимся в маленький отель в северной Франции, возле Абервиля, там тихо и безлюдно, — сказал Борис.— Значит, обо всем договорились? — сказал я. — Осталось только подписать контракт.Татана улыбнулась:— Забудем о контракте. Будем просто доверять друг другу. — Она протянула руку. * * * Владелица отеля совершенно не интересовалась клиентами. У нее на лице ни один мускул не дрогнул, когда она, заполняя журнал регистрации, указывала места рождения Бориса и Татаны: Москва, Зугдиди, СССР. Однако мы предпочли бы вообще не заполнять никаких журналов. Я все время гадал, куда могут попасть сведения из этого журнала. Сдают ли их в архив?В 7 вечера я зашел к Татане. Она уже заканчивала чтение.— Знаешь, а мне очень нравится, — сказала она. — Единственная слабость — это то, что ты изобразил Берию почти забавным: этакий жизнелюб, любитель женщин и вина, использовавший свое служебное положение в личных целях — иногда, правда, расстреливавший людей. Хорошо, что в книге есть правда. И ты прекрасно передал атмосферу того времени. Ей-богу, кое-кому из нынешних советских вождей будет кисло. Я только надеюсь, что Борис в своей части работы использовал достаточно правдивые факты.Я сказал, что поеду в Будапешт и вступлю в контакт с «курьером».— Будь предельно осторожен. Нам всем надо быть осторожными. Это не просто подделка. В глазах Советов это государственная измена.— Ты думаешь, мы в опасности?— Конечно. Ты полагаешь, они это просто оставят? Ведь половина советского руководства будет скомпрометирована! Но вначале им нужно будет нас найти!За ужином она вспомнила свою жизнь в России. После исключения из балетной школы она работала актрисой, исполняла эпизодические роли служанок и официанток. В двадцать лет вышла замуж за офицера, через три года развелась. Детей не было. Стала работать воспитательницей в детском саду. Вышла замуж за пожилого еврея и вместе с ним эмигрировала в Израиль во времена хрущевской оттепели.— Я задыхалась в России, хотелось уехать куда угодно, и потому вышла за него.— Я слышал, он погиб в шестидневной войне?— Да.Она курила сигареты одну за другой, пила то кофе, то вино. У нее был хороший аппетит. Я находил ее интересной и привлекательной, но слишком напряженной. Я не мог ее понять.Она рассказывала о Кембридже: -… Тихая заводь, но вокруг либо зелень, либо старики. Аспиранты инфантильны, думают, что делают революцию, когда курят анашу или вешают на стену портрет Джейн Фонды или Анджелы Дэвис.Она заказала коньяк и предложила выпить наверху. Мы пошли к ней. Как только за нами закрылась дверь, она поставила стакан на стол, обхватила мою голову руками и крепко поцеловала меня в губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51