– кричал уволенный шофер. – Я и на вас напишу, если замажете дело! – и захлопнул калитку.
Гайрат подробно, со всеми деталями, рассказал Сабиру Алиевичу о своем визите в «сладкий цех». И о своем выводе: для возбуждения уголовного дела нет оснований. Разве что привлечь к ответственности Самиха Фахрутдинова за клевету? Но он и так наказан – лишили его водительских прав на два года.
Прокурор слушал молодого следователя, не отрывая глаз от своих бумаг.
– А усадьба и три холодильника с икрой – тоже клевета? – спросил прокурор, все не отрывая глаз от бумаг.
– Нет, – заволновался Гайрат, – усадьба настоящая.
– На бабушкино наследство, конечно, построил? – усмехнулся Сабир Алиевич.
– Не спрашивал.
– И спрашивать не стоит. Могу с кем угодно пари держать, что в синей папке с кнопочками лежат у Тахира Гулямовича все оправдательные документы: мол, имею законное право на сладкую жизнь. А с производством внимательно ознакомился? Технологию соблюдают? – посмотрел, наконец, прокурор на следователя.
Гайрат молчал.
– У тебя что, план по закрытым делам горит?
Гайрат не помнит, как вышел из кабинета.
Заключение технологической экспертизы свидетельствовало: качество конфет – и только что выпущенных, и подготовленных к отправке, и уже доставленных на прилавки магазинов – отличное, хоть сейчас на выставку!
Несколько раз сотрудники ОБХСС проводили внезапные рейды на все участки – от склада до магазинов. Все в порядке!
Вооружившись новыми доказательствами, Гайрат зашел к прокурору.
– Ты прямо-таки влюблен в своего Гулямова, – усмехнулся Сабир Алиевич, выслушав доклад следователя.
– А как иначе? – отстаивал свою точку зрения Гайрат. – Ведь технология в цехе отлажена так четко, что сырья на отходы теряется меньше нормы. Это почерк настоящего хозяина!
– А может, махинатора? – возразил прокурор. – Ведь если все сырье без остатка идет в дело, то должна быть, я уверен, и сверхплановая продукция.
– Сабир Алиевич, охрана на проходной проверенная.
– Возможно… Но пока не ответишь точно на вопрос: как обеспечивает «настоящий хозяин» себе сладкую жизнь – дело не закроем!
Товарищи по работе подшучивали над Гайратом и участливо спрашивали, как живется ему у шоколадного источника.
А он каждое утро приезжал в цех, садился за конторский стол и листал, листал до позднего вечера папки со скучными документами. За этот год, за прошлый, за позапрошлый…
Именно в те тягостные дни сидения за конторским столом, когда от колонок однообразных цифр рябило в глазах и хотелось встать, забросить эти дурацкие папки подальше на пыльные полки, и родилась эта тревожная мысль: «А не ошибся ли я в выборе профессии? Сколько уже времени потрачено, сколько сил – и все впустую!»
Это сейчас смешно вспомнить о тех далеких и горьких днях разочарований. После памятного «сладкого дела» Гайрату не раз приходилось месяцами, вдали от Дома и семьи, копаться в десятках, а иногда и в сотнях переплетенных папок с различными документами. Фактов набиралось – для докторской диссертации хватит! Со временем Гайрат оценил значимость этих однообразных папок, ощутил своеобразную поэзию цифр, докладных, приказов… И теперь он уже сам часто повторяет начинающим следователям: нет такой махинации, которая не оставила бы следа в учетных документах, надо только уметь их читать!
…А тогда, в те трудные дни и недели, он злился на себя и на прокурора, на шофера-анонимщика, захлопнувшего перед ним тяжелую калитку. И до головной боли вчитывался в накладные, процентовки, заявки и ведомости – и никаких следов преступления!
…Они сидели в конторке цеха вдвоем с Тахирдм Гулямовичем, перелистывая книгу приказов. Дверь открылась, и технолог Ольга Серова обратилась к начальнику:
– Там из магазина № 17 пришли, срочно пустые коробки просят.
Начальник вспылил:
– Вы что, подождать не можете? Разве не видите – занят?
Девушка пожала плечами и вышла.
– Что за коробки? – поинтересовался Гайрат.
– Наверное, при транспортировке помяли, вот и прислали за новыми, – объяснил Тахир Гулямович. – Ведь продукция у нас особая, подарочная, чуть поцарапана коробка – в магазине не берут! Вы извините, я пойду на минутку, распоряжусь…
Следователь остался в конторке один и снова уткнулся в документы. Но только что происшедшая сценка чем-то его удивила.
«Отчего это Тахир Гулямович, обычно спокойный и вежливый, вдруг вспылил? И этот странный оценивающий взгляд технолога?
Коробки… Пустые коробки…
Голову могу дать наотрез, только сегодня мне попадалась фактура на пустые коробки… Но где же она?» – Гайрат закрыл глаза и стал вспоминать.
Слева от него лежала высокая стопка уже просмотренных гроссбухов.
«Вот в этой папке, кажется».
Из документа явствовало, что в январе магазину № 17 было отпущено со склада цеха сто пустых коробок.
И помнится, Ольга Серова тоже упомянула магазин № 17. Неужели след? Проверю, конечно, эту версию с пустыми коробками – и все. Пусть Сабир Алиевич делает что хочет, пусть увольняет с работы, но больше этой анонимкой заниматься не буду».
Заведующий складом, сухонький, вертлявый субъект со слезящимися глазками, сидел у порога и пил кок-чай. Увидев следователя, привстал, вежливо приложил ладонь к груди.
– Часто магазины просят у вас пустые коробки?
– Часто, часто, – заведующий закивал, заморгал.
– Но я видел только одну фактуру за этот год…
– По две-три коробки просят. Это копейки. Я им и так отдаю.
– А магазину № 17 в январе сразу сто штук понадобилось. Зачем?
– Сто штук, сто штук, – опять закивал субъект. – А зачем им столько – не знаю.
1 2 3 4