— Живая?
Она молчала и, не отрываясь, смотрела на раздолбанную «Ладу», из которой выбрался белый как полотно Егорычев. Когда-нибудь он расскажет своей девчонке об этом случае из жизни настоящих ментов с усмешкой. Но сейчас его трясло. Сыщик подошел к Полине и, со злобой глядя ей в лицо, выдохнул:
— Какая же вы все-таки отвратительная женщина!
Она не рассердилась. Напротив. Почувствовала необыкновенную радость, точно услышала самый лестный комплимент в своей жизни. Ей очень хотелось обнять этого сухого, желчного парня, погладить его злое прямоугольное лицо. Но Полина не решилась. Все обхохочутся, если она сейчас бросится на шею своему спасителю, который мгновенно покраснеет и начнет отбиваться. Только прошептала:
— Слава, вы целы?
— Цел! Цел!
Большими шагами Егорычев "пошел к товарищам, которые толпились у развернувшейся «шестерки». В ней неподвижно сидела, положив на руль голову, Капитолина Юрьевна. Вверх торчала «башня» великолепного песочного цвета. Очень аккуратная, ровная, будто вылепленная из какого-то высокопрочного материала, а не из легких волос.
Наконец с трудом Кретова вышла. Через головы мельтешащих ментов она уставилась на женщину напротив. Если бы не особенная прическа, Полина, наверное, не узнала бы заведующую отделением собеса. Так преобразила, изуродовала красивое белое лицо аспидно-черная ненависть. По слогам, тихо, но так, что ее услышали все, Капитолина Юрьевна произнесла:
— Не про-щу.
Короткая фраза прошелестела, как змея, во внезапно наступившем общем безмолвии. Полина усмехнулась. Тысячи обжигающих, колких слов затанцевали на ее языке. Сейчас она выскажет этой «милой» убийце все. За себя, за заплутавшуюся девочку Свету, за неумеющего связать двух слов Васю-дурачка, за забывшего собственное отчество Дергунова, за обиженных жизнью ребят, которых Кретова с бездушной ловкостью превратила в преступников. Полина хищно ощерила рот, бросила косой взгляд на затвердевшее лицо Егорычева и вдруг, неожиданно для себя, краснея и заикаясь, прошептала:
— Прощаю вам все зло, которое вы мне причинили.
Кретова отвратительно взвизгнула, словно Полина нанесла ей сильный, неожиданный, болезненный удар. Стремительно бросилась на соперницу.
Между ними мгновенно вклинились мужики. Кретова вырвалась. Ее схватили снова. Капитолина Юрьевна царапалась, лягалась. С уст ее безостановочно сыпались грязные ругательства и угрозы.
Полину поразило, сколько, оказывается, злой, животной силы таится в этом мягком теле. С трудом она сдержала улыбку, насмешливую и торжествующую, просчитавшейся Голове.
Визжащую Кретову затолкали в «уазик». Вытирая расцарапанное в кровь лицо, к Полине подошел Егорычев.
— Все-таки поранила, зараза, — мотнул он головою.
Полина быстро полезла в сумку, достала дрожащими пальцами белый с кружевами по краям носовой платок. Протянула его менту. Тот недовольно поморщился, но платок взял. Осторожно поднес батистовый прямоугольничек к длинной глубокой царапине на щеке. Глядя недобрыми глазами на Вензу, хмыкнул:
— Все остроумничаете, Полина Александровна.
Никак не хотите успокаиваться. Но закон, к счастью, не женщина, у которой восемь пятниц на неделе. Он так просто, по зову сердца, не прощает.
— Сколько ей дадут?
— А это уже… — сыскарь развел руками, давая понять, что на этот вопрос пока никто не в состоянии ответить.
— Но она ведь.., не вывернется?
Полина с надеждой уставилась на сыщика. Тот зло передернул прямоугольными плечами. Видимо, сам сильно беспокоился за конечный исход дела.
Недовольно, будто Полина тоже являлась опасной преступницей и в разговоре с нею требовалась строгость, процедил:
— У нас не вывернется.
Помолчал. Вздохнул устало. И уже совсем другим тоном добавил:
— Царапаться госпожа Кретова и дальше будет. Десять лучших адвокатов наймет. Пустобрехов языкатых. В Старом Бору не хватит — из Москвы выпишет. Они и нас, и Уголовный кодекс наизнанку вывернут. Еще поборемся…
Мент снова тяжело вздохнул и уставился туманным взглядом на свою покореженную «Ладу».
Неожиданно Полина услышала, как в рощице боязливо свистнула птица. И прекрасный сильный аромат весны «перебил» тошнотворный запах бензина, страха и смерти.
В булочной Полина полезла в сумку и обнаружила, что забыла дома кошелек. Вот какие неприятности случаются, когда голова до отказа забита проблемами разных габаритов. Пришлось вернуться. Полина почувствовала опасность еще в тот момент, когда только открыла дверь. Вдруг сразу повисла настороженная тишина. Она словно проскользнула вместе с женщиной в квартиру и теперь затаилась где-то в комнатах. Полина заглянула в зал и обмерла. У окна, заложив руки за спину, стоял Родя. «Это еще что?!» — возмущенный крик чуть не вырвался у ошарашенной женщины, но она вовремя поняла: покажет свои негодование и растерянность, тут же проиграет несколько очков противнику, который и так, наверное, в ее отсутствие времени даром не терял. "Спокойствие.
Только спокойствие", — приказала себе Полина, а вслух сказала:
— У нас гость.
— Он только что пришел, — быстро ответила на немой вопрос тетки племянница.
Женщина неловко потопталась на пороге. Ей совсем не хотелось убираться на кухню и оставлять молодых людей тет-а-тет. Надо было бы нагло плюхнуться в кресло и, уставившись на незваного гостя, выдавить: «Ну так что вы от нас хотели?»
Возможно, месяц назад Полина так бы и поступила.
Но сейчас, вооруженная психологическими советами Рязанцева и своим собственным горьким опытом, она не решилась вторгнуться в разговор двоих, еще недавно называвших себя женихом и невестой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72