Сообщив, что оставляет ее, он перерезал последнюю нить, еще удерживавшую ее над бездной. Вне себя от горя Алиса воскликнула:
— Пусть он умрет!
Тогда мы увидели, как Софи, подумав с минуту, выпрямилась в своем кресле и хмуро произнесла:
— И этот господин упрямо желает добиться моей любви? Ну что ж, посмотрим, как далеко он сам способен зайти… Не волнуйся, Алиса. И ты, и твоя мать — вы будете отомщены!
Мы поняли это не сразу, но ужасная партия между Софи и Пурвьаншем, о которой тот так мечтал, началась.
XXIII
Знаменитый план Пурвьанша походил на бред сумасшедшего. И однако, этой новой уловке была суждена удача — в той мере, в какой этому способствовала сама Софи Бонэр.
Зная, что актрису приняли в «Театр ампир», он сблизился с его директрисой, Мадлен Герланд, и предложил себя на роль Лелио — принца, влюбленного в Сильвию. Это было тем более дерзко, что контракт уже был подписан с Себастьяном Дрё. Впрочем, тут все уладилось очень быстро. Роль была занята, зато Анри Шаваль, режиссер, пока не выбрал себе помощника для репетиций. А так как премьера «Короля Лира» намечалась на 12 октября и новая постановка «Черной комнаты», которую собирались играть в очередь с «Лиром», была уже готова, решили, что Нат и станет этим помощником.
Огромное значение в этом предприятии сыграла ловкость Пурвьанша, так как сначала его предложение было встречено с удивлением. Уже предвкушали его скорый триумф с Шекспиром, и у себя, в «Театре Франшиз», он был полным хозяином. А тут он домогался второстепенной роли — под башмаком у другого режиссера и в конкурирующем театре! Тогда он стал объяснять, что после трагедии комедия его бы освежила: для него это была бы уникальная возможность проанализировать все пружины Мариво — через эту пьесу, «обучающую свободе в предлагаемых обстоятельствах».
— В этой смене масок и метафор рождается иная реальность. Сердце, затронутое сильным чувством, говорит на другом языке. Неуловимая тонкость этого текста в тексте, скрытого за обыденными фразами, превращается в постоянный диалог, хотя он и спрятан между сказанным и высказанным…
Словом, он очаровал всех. И тем не менее, зная репутацию Пурвьанша, Шаваль колебался. Тогда, узнав об этом поступке и понимая его тайную причину, Софи сама настояла на заключении контракта. Поведение Пурвьанша ошеломило всех. Но от этого он повел себя еще решительнее. Мы заключили, что на этот раз акула сама попалась на крючок, в то время как он вовсе не собирался заглатывать наживку, а, будучи рыбаком до мозга костей, надеялся сам закидывать удочку. Актриса прекрасно знала о его болезненной мании, ей были известны его решительность и хитрость. Мы же, слегка подстегнув воображение, воспринимали происходящее как битву между рыцарями Света и воинами Тьмы. В наших глазах мадемуазель Бонэр облачилась в доспехи Святого Георгия, поражающего дракона! Уже по одному этому можно было судить, до чего же мы дошли, я и Алиса, против собственной воли вовлеченные Пурвьаншем в его фантастическую вселенную…
И вот состоялась премьера «Короля Лира», который получил очень достойный прием, но Нат уже не забивал себе голову подобными пустяками. У него был новый великий проект. Он пригласил меня в «Лё Дом» и снова разоткровенничался со мной за ужином, а я, несмотря на все мое отвращение, согласился прийти туда, чтобы узнать, куда его занесет на этот раз.
Он опоздал. Когда он вошел, с ног до головы одетый в белое, я не мог не заметить, насколько он владеет собой: он словно помолодел, к его природному изяществу добавилось сияние солнечной улыбки, отсветы зажженных ламп ложились на него нестерпимым блеском. Он весь светился в темноте этого зала, обитого бархатом. Женщины поднимали глаза от своих тарелок и смотрели на него, не в силах отвести взгляда. Но его это нимало не заботило. Я, кажется, никогда раньше не видел, чтобы он держался так мило и просто.
Он собрался угостить меня устрицами, омаром и грибным фрикасе, на десерт предлагался охлажденный меренговый торт, и все венчало розовое шампанское. Это праздничное меню весьма меня озадачило до той поры, пока он не объявил, что это эксперимент: ему хотелось узнать, что я думаю о подборе блюд, которые он намеревался предложить Софи Бонэр, и понять, придутся ли они ей по вкусу.
— Может, она вообще не любит дары моря… — ввернул я не без злорадства.
— Ах, — произнес он, — узнай точно. Я хочу, чтобы ей все понравилось. Но разумеется, все это только закуска. Главное блюдо будет на сцене: я думаю использовать репетиции, чтобы заставить ее понять, в чем дело.
— А в чем дело?
— Слушай. Я много размышлял над этим. У этой девушки есть все: и ум, и чувства. Почему же она так упрямо меня отвергает? В этом есть что-то неправильное, какое-то отклонение, это — нелогично, тут зияет какая-то дыра. Вряд ли мне стоит опасаться соперника; я не боюсь никого: и внешность, и ум у меня в порядке. Подозреваю, что ей мешает неразвитое либидо. Причины этого отторжения, а может, и отвращения, похоже, надо искать в ее детстве. Мои репетиции станут для нее сеансами психоанализа, я искореню страх и освобожу ее от призрака, сковывающего ее желание. Руководя ею на сцене, я сначала добьюсь слияния наших душ, а потом смогу убедить ее, что эти колебания и страх в отношении меня ни на чем не основаны. Очевидно, что это труд особенный и, конечно, удобнее было б иметь дело с «Федрой», но раз у меня не осталось выбора, что ж, займемся двусмысленностями Мариво и всеми его антраша! В конце концов, эта двойная игра мне всегда хорошо удавалась!
Это еще мягко сказано! Добрый доктор Пурвьанш вознамерился излечить свою пациентку от враждебноети к нему самому!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48