внук Мелиноса открыл глаза и сел на скамье, где прежде лежал мертвым. Поразительная тишина нависла над площадью. Мальчик Алсидиос встал, удивленно огляделся вокруг и, будучи до этого парализованным, пошел. Будучи до этого немым, он воскликнул:
— Слава Христу, живому Богу!
И вся враждебно настроенная толпа вдруг онемела от благодарности и страха. Мелинос, мудрый старик, подошел к Сильвестру и сказал ему:
— Только тот, кто держит в своих руках жизнь и смерть, мог вывести нашего ребенка из мрака Ахерона. Кто он?
— Слуга Того, кто намного выше меня. Когда-то я возжелал обрести силу назира. Но насколько любовь Бога выше всех желаний! Возблагодарим Того, кто послал меня!
Родители Алсидиоса прижимали мальчика к себе и смеялись от счастья, спрашивая себя, не сон ли все это. Толпа же, выйдя из оцепенения, переговаривалась:
— Вот могущественный маг. Принесем ему наших больных и умерших. Он вылечит их и воскресит.
Таким образом, всю неделю жители Афин приводили и приносили всех больных к Сильвестру, которого приютила семья Алсидиоса. И Сильвестр благословлял их. До нас дошло, что он вылечил двести тридцать человек и двадцать пять вернул к жизни. Первый воскресший помогал чудотворцу в его святой миссии, помогал ему и старик Мелинос. Римлянин Теофил без устали крестил и наставлял всех желающих, как научил его Сильвестр. Попугай же Гермоген упорствовал в своем неверии и насмехался над этим зрелищем, повторяя всем и всякому, что все это магия демонов Асфоделя и Ри-падудона.
Сатана был так разгневан, что, пренебрегая осторожностью, решил предстать перед райскими вратами, громко выкрикивая различные оскорбления. Святой Петр, заметив это, послал отряды вооруженных ангелов к непрошеному гостю.
— Не приближайся! — крикнул капитан ангелов.
— Я желаю говорить со Святым Духом! Дайте мне пройти.
— А по какому праву?
— Между Небом и Адом был заключен договор. Тот, кто считает себя Сыном Божьим, нарушил наши законы. Он не только сам воскрес, но время от времени по настроению оживляет несколько трупов для личных потребностей. И я знаю, почему он так поступает: ради своей собственной славы! Чтобы его считали Богом! Чтобы падали ниц перед его изображением! Не это ли есть гордыня?
— Послушай, — сказал капитан. — Мне непонятны твои слова. Ступай откуда пришел. Твой запах мне противен.
Но Сатана кричал так сильно, что его услышал Святой Дух. Он прилетел к вратам, которые караулил святой Петр, и во всю мочь прокричал голосом, напоминающим сильнейший ветер:
— О ты, ничтожество изгнанного Люцифера, перестань богохульствовать! Ни один договор не стоит Божественной любви. Твои слова наполнены завистью, злобой и ненавистью. Твой умишко превратился в тухлятину. Чего добьешься ты, воняя у обители блаженных?
Сатана закричал в ответ:
— Вы, считающие себя разумными, что сделали вы для мира? Оставив мне самое скверное — болезни и смерть, вы ставите себя в один ряд с невинненькими. Мне — грязная работа; вам — авторитет и чистенький суд. Но ваш суд — единственный. Он не учитывает моих страданий. А это страдание — безмерно, и происходит оно от вечного разделения, но оно же — зародыш человеческого гения!
— Пошел прочь! — брезгливо произнес Святой Дух, отворачиваясь.
Он считал, что никто, даже он сам, не может разговаривать с ангелом зла, не нанеся себе оскорбление. И конечно же, Сатана хорошо понял, что слова его задели Духа, и это доставило ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Очень довольный, он удалился. Некий план созрел в его голове, и он целый день обдумывал его, после чего попросил аудиенции у своего хозяина Люцифера.
Люцифер как раз проводил совещание. Собрались все ловкие и опытные умы тьмы. В роскошных красных одеждах эти именитости расположились полукругом на скамьях, образующих капитул, в центре которого восседал архангел. Играл оркестр, причем музыка исполнялась наоборот: начиналась она с финального аккорда и оканчивалась первой нотой увертюры.
— Подойди, — приказал Люцифер.
Сатана одиннадцать раз поклонился и простерся ниц на каменных плитах.
— Итак, ты потребовал аудиенции, чтобы изложить перед моим величеством хитрость с целью исказить веру во Христа. Помнится, последняя попытка странным образом провалилась. Басофон подхватил вирус безумия, но извлек из него пользу. Этот парень хорошо защищен, и, мне кажется, мы боремся с ним впустую.
— Глубокоуважаемый господин и вы, мои августейшие учителя! На этот раз мой ничтожный план направлен не против Басофона. Как вам известно, Венера преуспела во внедрении всего греческого в эту религию. Афины пали, настала очередь Рима. Не подобает ли пойти по этому пути и подорвать ее изнутри?
— Глупость твоя безмерна, — побагровел Люцифер, — но случается, искорка ума выскакивает иногда из твоего бессвязного пустословия. Что думают умы?
Все зашевелились, потом встал один в красной одежде.
— Восхитительнейший, может оказаться, что идея Сатаны не лишена интереса, если только мы сумеем привить новым последователям Христа гордыню для создания церкви. А для этого необходимо прекращение гонений и вступление императора в секту, дабы признана она была официально и имела политический вес.
— Превосходно, — одобрил архангел. — Исказим смысл послания любви и мира. Там, где должна быть простота, создадим помпу. Великодушие и безмятежность заменим нетерпимостью и тщеславием. Обнаженного Христа обрядим в парчу и золото. Посадим его на императорский трон, заменим его учеников консулами, предоставим носилки епископам. Направим умы на теологические рассуждения, которые чем непонятнее, тем привлекательнее!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89