И ничего больше.
— Слишком уж ты умен, но недостаточно чувствителен. Я хочу сказать: недостаточно близок к вещам и людям. Они для тебя — уравнения, требующие решения.
Адриен Сальва от всей души рассмеялся. Только Мореше позволительно было так разговаривать с ним. Еще в лицее они тратили свой досуг на подобные беседы, тогда как другие играли в мяч. Но не лучше ли было и им гонять мячик?
* * *
А теперь, усидчивый читатель, мы отправимся из Рима в Польшу. Наши друзья летят туда самолетом, а мы — на быстрых крыльях повествования. Нам надо просто представить себе, что мы уже в Варшаве, тогда как нашим путешественникам предварительно нужно было завернуть в Париж, чтобы получить визу, в которой им, возможно, отказало польское посольство в Риме; после этого они поехали в аэропорт Руасси и через три часа полета приземлились в Варшаве, где длительная таможенная процедура ухудшила и без того скверное настроение Сальва, уже подпорченное бюрократическими проволочками, несварением самолетной пищи и неприятной перспективой поездки в такси до самого Кракова.
Наконец-то, доведенные до изнеможения, они прибыли на место. Их поселили в старинном отеле на берегу Вислы. Это был приходящий в упадок бывший дворец, пахнувший плесенью, но еще сохранивший красивую мебель и обветшавшую стенную обивку XIII века. Сальва отвели номер, в самом центре которого возвышалась кровать с балдахином, напоминающая катафалк. Мореше же был встречен одним из своих собратьев, отцом Кармицем, который работал в Европейском центре по изучению Средневековья, находившемся недалеко от собора. Так что они смогли наспех обговорить цель своего приезда.
— Действительно, двое польских исследователей, работавших в библиотеке Ватикана, вернулись на прошлой неделе, — подтвердил Кармиц. — Люди эти вне подозрений. Один из них — духовное лицо, отец Яровский, другой — мирянин, профессор Лодст. Невозможно представить, что один из этих именитых ученых мог заниматься фальсификацией.
— Я хочу их видеть, — упрямо буркнул Сальва.
Затем он ушел спать, оставив обоих иезуитов строить догадки.
На следующий день в десять часов они встретились в Центре Средневековья, чудесном здании XVIII века, выплывавшем из тумана подобно огромному кораблю. Отец Яровский и профессор Лодст ожидали их в небольшом, пропахшем воском зале, который когда-то, должно быть, служил ризницей. При виде Сальва и Мореше они учтиво встали. Первый был толстый, краснощекий, жизнерадостный, тогда как у второго рост был около двух метров при пугающей худобе. Контраст между обоими персонажами был таким карикатурным, что наши друзья с трудом удержались от смеха.
— Господа, — произнес, усаживаясь, Сальва, — мы прибыли сюда ради одной небольшой мистификации, которую, я не сомневаюсь, вы поможете раскрыть. Речь идет о манускрипте.
— Можете не сомневаться, — заверил отец Яровский. — О каком манускрипте речь?
— «Жизнеописание Сильвестра».
— Какого Сильвестра? — спросил профессор Лодст. — Папа тысячного года? Жербер?
— Басофон, — уронил Мореше. Профессор Лодст расхохотался:
— Эта идиотская легенда? Вы же знаете, что никому не удалось найти этот манускрипт. Его не существует.
— А вы как думаете, отец Яровский? Служитель культа, показалось, смутился:
— В Риме прошел слух, якобы что-то такое обнаружили…
— У каждого слуха есть имя. Кто его пустил?
— Господи, я и не придал значения…
— Не был ли это Юрий Косюшко, секретарь посла?
— В самом деле… — взволнованно залепетал отец. — Но это мелкий чиновник, коммунист, вы понимаете… Я не очень интересовался этими бреднями…
— О чем говорилось в этих бреднях?
— Разный вздор. Будто в найденном манускрипте содержалось нечто, могущее потрясти основы папства!
— А еще?
— Будто он доказывал, что святой Петр никогда не был в Риме… Глупости, одним словом.
Адриен Сальва встал.
— Господа, почему вы скрываете от нас, что недавно видели профессора Стэндапа?
Оба мужчины притворно удивились — а может быть, и не притворились.
— Но мы ничего не скрываем от вас. Да и чем может заинтересовать вас наша встреча с профессором Стэндапом?
— Мы встретились с ним в Ватикане. Потом он уехал из Рима. Он приехал сюда, в Краков. А здесь вы виделись с ним?
— Полагаю, профессор действительно находится в Кракове, — сказал отец Яровский. — Мне даже кажется, что я заметил его на улице позавчера вечером, но поклясться не могу.
— Ни один из вас не разговаривал с ним после возвращения?
Сальва и Мореше заверили, что в последний раз виделись со Стэндапом в библиотеке Ватикана.
— Сказал ли он вам, что мы обнаружили «Жизнеописание» и что он переводил его нам?
— Нет. Но зато он поинтересовался техническими возможностями наших лабораторий в Кракове, и мы порекомендовали ему обратиться к доктору Грошечу, нашему специалисту по палеографии.
— Это уже кое-что, — оживился Сальва. — Благодарю вас за столь ценную информацию. Где можно найти этого доктора Грошеча?
* * *
Они увиделись с доктором спустя несколько часов в его собственном доме. Это был скупой на слова мужчина, сутулый, с маленькими очками на бледном, плохо выбритом лице. Похоже, у него имелся только один поношенный костюм, служивший ему уже много лет, если судить по пожелтевшей рубашке с засаленным воротничком.
— Входите, господа, прошу вас, входите. Слабый голос доктора регулярно прерывался сухим кашлем, сотрясавшим его так, что на бледных щеках проступали красные пятна. Сальва и Мореше прошли темным коридором в слабо освещенный кабинет, заставленный книгами, большая часть которых лежала в пачках прямо на полу;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89