Увы! Юноша тот оказался самым младшим сыном Аменхотепа! Несчастного торговца порубили на кусочки, сложили в большой глиняный кувшин, который привязали к моей спине. После чего меня прогнали в пустыню.
Что поделаешь в такой ситуации? Я бежал сколько мог, надеясь встретить какой-нибудь караван, но так никого и не повстречал. Выдохшийся после восьмидневного бега, я остановился однажды вечером и стал готовиться к смерти. Страшный груз все еще держался, укрепленный между моей шеей и горбом.
Тут-то и произошло нечто необычное. Хотите — верьте, хотите — нет. Из кувшина донесся голос:
— Верблюд, друг мой, это я, твой добрый хозяин Кенефер. Хоть я и расчленен, ко мне вернулась речь. Наш бог Озирис пожалел меня, поскольку сам некогда понес такое же несправедливое наказание. Ни он, ни я не были виноваты. Сын фараона и та негодяйка заслуживали смерти. А Аменхотеп совершил преступление, приказав меня казнить.
— Вне всякого сомнения, — обомлев от страха, промямлил я. — Но что я могу для вас сделать, раз в пустыне никого, кроме нас, нет, а вы, порубленный на куски, не можете выйти из кувшина, притороченного к моей спине?
И тут я услышал возню за моей головой. Расчлененный хозяин бесновался в своей тюрьме, да так, что оборвались веревки, стягивавшие ее. Кувшин свалился с моей спины и разбился. Я увидел вывалившиеся из него останки: тут — голова, там — отсеченные члены, туловище, разрубленное на несколько частей разного размера… Тяжело было смотреть на них — ведь Кенефер был представительный мужчина, несмотря на возраст.
— Плюнь на меня! — приказала голова.
— Никогда я не осмелюсь осквернить моего хозяина, даже в таком состоянии! — вскричал я.
— Я тебе приказываю! — завопила голова таким повелительным тоном, что я, собрав всю слюну, которая у меня еще оставалась, плюнул, как мне велели. И тотчас разбросанные части тела собрались воедино. Кенефер встал как ни в чем не бывало, живой, во плоти, словно очнулся от кошмара. Пока я недоумевал по поводу чудодейственной силы моей слюны, он посмеивался надо мной.
— Это всемилостивейший Озирис совершил чудо, использовав твою поганую слюну. Только бог вроде него мог воскресить мертвого. А ты как был дромадером, так дромадером и остался, к тому же глупым!
Потом он вознес благодарственную молитву своему богу, взобрался на меня, и мы добрались до Фив, где он, к всеобщему изумлению, принялся за старое.
Гермоген умолк.
— Забавно, — откликнулся Басофон. — Но на месте верблюда я бы отомстил неблагодарному старику.
— Потому что ты не верблюд, — заметил ученик Трижды Великого.
Они продолжали шагать. Гнев молодого человека спал. Поразмышляв, от решил, что его спутник все выдумал. И он решил его немного подразнить.
— На Небе, откуда я прибыл, — сказал он, — особы, обладающие некой силой, в мгновение ока перемещаются из одного места в другое. Мне кажется, вы так не умеете. Уже три часа мы тащимся под солнцем.
— Действительно, такого дара у меня нет, — согласился Гермоген. — Но у меня есть кое-что другое. Когда остановимся на отдых, я тебе покажу. Кстати, мы можем сторговаться: один из моих даров — на твой посох, к примеру…
— Ни за что! — возмутился Басофон. — Я плотник, и этот посох — знак моей профессии. Я с ним не расстанусь ни за какие волшебства на свете.
Гермоген принял это к сведению. И в самом деле, если Гермес — бог торговли, он также и бог воров. Поэтому наш чародей решил подождать благоприятного случая, чтобы завладеть посохом, и продолжал идти молча.
Наконец они дошли до какой-то деревеньки с вырубленными в скале жилищами, показавшимися им подходящими для восстановления сил. Заодно там представится возможность обдумать дальнейшие действия. Но им и невдомек было, что их уже поджидал слуга Сатаны — известный нам Абрахас, которому поручено было следить за Басофоном. Больше из коварства, чем по злобе он вызвал сильное волнение на море, потопившее корабль. Он полагал, что тем самым помешает сыну Сабинеллы попасть в Фессалию, но не знал, что, поступив так, он задержал встречу Гермогена с губернатором Гаем Плинием. Все они, демоны, таковы: превратности, вызываемые ими, часто оборачиваются против них.
Путники остановились на сельском постоялом дворе. Там избежавшие кораблекрушения встретили Абрахаса, принявшего личину торговца. От него они узнали, что по воле волн корабль утонул у острова Кипр недалеко от Пафоса. Гермоген сразу решил на следующий же день отправиться в этот порт и найти подходящее судно. Однако Абрахас отговорил его, сказав, что попутный корабль якобы придется ждать больше месяца — это было ложью. Но не так-то легко обдурить ученика и последователя Гермеса. Гермоген предложил демону и Басофону угощение, в ходе которого те выпили столько вина, что с трудом добрались до своих постелей.
Когда Басофон уснул мертвым сном, Гермоген подкрался к нему и обнаружил, что посох тот крепко прижал к себе. Он попытался вытащить его из рук спящего, но быстро убедился в тщетности своих усилий. Тогда он прибегнул к заклинанию. Проделав над телом юноши пассы, он произнес:
— Дай мне посох.
И руки спящего сами протянули ему посох. Но только он собрался взять его, как посох вырвался и ударил Гермогена по спине так сильно, что он упал, крича от боли. Басофон проснулся.
— Эй, что с вами, мой господин?
А посох сам вернулся в руки юноши, так что он, ничего не поняв, весьма удивился присутствию Гермогена.
— Вы пришли, чтобы доверить мне один из ваших секретов? Я почему-то одурел от прекрасного пафосского вина, но теперь, протрезвев, готов слушать вас.
Чудодей встал, потирая спину, пораженный тем, что произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89