Существовало… некое место, в которое можно попасть, если знаешь как. Странное, безлюдное отражение реального мира. Он ходил по земляным валам и бревенчатым стенам огромных фортов, знал ответы почти на все вопросы, которые собирался задать, но скрывал это, ибо в каждом его плане заключался иной, скрытый, и Ранд жонглировал ими, словно менестрель
факелами.
– И Саммаэль все еще приводит новых людей? –
На сей раз Ранд произнес это имя с нажимом.
Лица айильцев не изменились – эти люди понимали, что порой приходится принимать вещи такими, каковы они есть, независимо от того, нравится тебе это или нет, – прочие же смотрели исподлобья. Ну что ж, рано или поздно им тоже придется уразуметь, что дела обстоят не так, как хотелось бы.
– Туда стягиваются все мало-мальски способные держать оружие. Кажется, скоро весь Иллиан соберется там, – с мрачным видом заявил Толмеран. Тир враждовал с Иллианом со времени распада империи Артура Ястребиное Крыло, и история обеих стран представляла собой нескончаемую череду войн, начинавшихся зачастую по смехотворным поводам. Толмеран, как истинный уроженец Тира, был не прочь сразиться с иллианцами, однако же, в отличие от других Благородных Лордов, кажется, полагал, что не каждую битву можно выиграть одним лихим наскоком. – Все разведчики докладывают, что лагеря растут и возводятся новые укрепления.
– Нужно выступать немедленно, милорд Дракон,– с пылом заявил Вейрамон. – Сожги мою душу Свет, если я не застану этих иллианских раззяв врасплох, со спущенными штанами. Они сами загнали себя в угол, засев в этих мышеловках. У них ведь и кавалерии-то почти нет! Клянусь, я раздавлю их, и дорога на город будет открыта. – В Иллиане, так же как в Тире и Кайриэне, говоря "город", имели в виду столицу, по имени которой называлась и вся страна. – Сгори мои глаза, я водружу ваше знамя над Иллианом уже через месяц. Самое позднее, через два. – Бросив взгляд на кайриэнцев, он нехотя поправился: – Мы водрузим. Семарадрид и я.
Семарадрид едва заметно кивнул.
– Нет! – отрезал Ранд. Затея Вейрамона грозила обернуться бедой. Между его станом и укрепленными лагерями Саммаэля на двести пятьдесят миль простирались бескрайние травянистые равнины, где пятидесятифутовый холмик считался горой, а крохотная, в два гайда, рощица – чащобой. У Саммаэля тоже есть разведчики: каждая крыса, каждый ворон может оказаться его соглядатаем.
Двести пятьдесят миль – это двенадцать или тринадцать дней пути для тайренских и кайриэнских солдат, да и то если повезет. Айильцы добрались бы быстрее, дней за пять, но даже у айильцев целое войско движется медленнее, чем отряд разведчиков. К тому же план Вейрамона не предусматривает их участия в походе. Задолго до приближения армии Вейрамона к Дойрлонским Холмам Саммаэль будет предупрежден и сам сможет нанести противнику смертельный удар. Дурацкий план. Еще более глупый, чем тот, который навязывал им Ранд.
– Нет. Я уже отдал приказ. Всем оставаться здесь, пока не прибудет Мэт и не примет на себя командование. Но даже и тогда никто не тронется с места, пока я не решу, что сил собралось достаточно. Сюда идут подкрепления – из Тира, из Кайриэна, и айильцы подходят. Я намерен разгромить Саммаэля, Вейрамон. Покончить с ним навсегда и водрузить над Иллианом Знамя Дракона. – Последнее было правдой. – Мне хотелось бы остаться здесь, с вами, но в Андоре необходимо мое
присутствие.
Вейрамон поморщился, а Семарадрид скорчил такую кислую мину, что она могла бы превратить вино в уксус. На лице Толмерана не было вовсе никакого выражения, но именно это указывало на крайнюю степень неодобрения. Семарадрида беспокоила задержка. Он не раз указывал на то, что коли здесь, в лагере, с каждым днем собирается все больше народу, значит, и в Иллиане происходит нечто подобное. Ранд подозревал, что Вейрамон предложил свой план, поддавшись на уговоры Семарадрида. Толмеран сомневался в способности Мэта командовать армией. Конечно, истории о воинских подвигах Мэтрима Коутона он слышал, но почитал их пустыми россказнями глупцов, желавших подольститься к простому деревенскому парню, которого угораздило оказаться приятелем самого Лорда Дракона. Некоторые возражения лордов не были лишены резона, но это не имело значения, ибо план, предложенный им Рандом, являл собой не что иное, как очередную хитрость. Представлялось маловероятным, чтобы Саммаэль целиком положился на одних воронов и крыс. Ранд полагал, что у него, у других Отрекшихся, да и у Айз Седай тоже в лагере немало и обычных лазутчиков.
– Да свершится воля Лорда Дракона, – угрюмо проворчал Вейрамон.
Храбрости Вейрамону было не занимать, но и глупости тоже. Он думал лишь о собственной славе, смертельно ненавидел Иллиан, презирал кайриэнцев, а айильцев считал дикарями. Именно такой человек и нужен был Ранду. Пока командует Вейрамон, Толмеран и Семарадрид особого рвения проявлять не станут.
Некоторое время говорили военачальники. Ранд же только слушал, изредка задавая вопросы. Противодействия его плану больше не было, о том, чтобы немедленно выступить в поход, никто и не заикался. Разговор шел в основном о подводах, лошадях и припасах. На Равнине Маредо деревни встречались редко, а городов, если не считать Фар Мэддинга на севере, и вовсе не было. Плодородной земли едва хватало для прокорма немногочисленных местных жителей, следовательно, для снабжения огромной армии требовался постоянный подвоз из Тира всего необходимого – от муки для выпечки хлеба до подковных гвоздей. Однако Благородные Лорды, за исключением Толмерана, сходились на том, что все необходимое, дабы добраться до рубежей Иллиана, войско может везти в обозах, а уж перейдя границу, оно прокормится за счет противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62