Подбирали пятерых там, десятерых здесь, и все они оседали в Двуречье. В большинстве своем то были выходцы с Равнины Алмот, но некоторые бежали из Тарабона или, как Шармад, из Арад Домана. Всех их заставили бросить свои дома раздоры, мятежи и войны. Фэйли даже думать боялась о том, сколько несчастных погибло в пути, так и не добравшись до Двуречья. Блуждать в горах, где нет ни дорог, ни даже троп, опасно даже в лучшие времена, а о нынешних и говорить нечего.
Реа Авин беженкой не была, хотя и носила платье тарабонского покроя из тонкой серой шерсти. Ниспадающее мягкими складками, оно подчеркивало достоинства фигуры почти так же, как и доманийский наряд. Сумевшие перебраться через горы принесли с собой не только тревожные слухи, но и невиданные ранее в Двуречье навыки и умения. А работы на разоренных троллоками фермах и в опустошенных деревнях хватало. Реа, хорошенькая круглолицая женщина, была здешней, родилась не .далее чем в паре миль от того места, где нынче находился манор. Темные волосы она заплетала в длинную, до пояса, косу. В Двуречье девушкам разрешалось носить косы лишь после того, как Круг Женщин признавал их достаточно взрослыми, чтобы выйти замуж. Это право можно было получить и в пятнадцать лет, и в тридцать, но обычно девушки добивались его годам к двадцати. Реа заплела косу четыре года назад и была лет на пять старше Фэйли, но сейчас казалась смущенной девчонкой. Она поняла: то, что казалось ее превосходной идеей, в действительности было величайшей глупостью, какую только можно отчудить. А Шармад, бывшая на пару лет постарше, выглядела пристыженной еще сильнее. Фэйли же больше всего хотелось отшлепать обеих Очень жаль, что леди не может позволить себе такую выходку.
– Мужчина, – промолвила Фэйли, стараясь придать невозмутимость своему тону, – не лошадь и не поле. Он не может быть собственностью. И как вам только в голову пришло спрашивать меня, которая из вас имеет на него право? – Она тяжело вздохнула. – Будь у меня основания считать, будто Вил ал'Син завлек вас обманом, я еще могла бы что-то предпринять, а так…
Вил, ясное дело, обхаживал обеих, но и они завлекали его напропалую – парень-то он видный. И он не давал ни одной из них никаких обещаний. Шармад готова была от стыда провалиться сквозь землю, ведь доманийские женщины славились умением кружить мужчинам головы, а не сходить по ним с ума.
– Итак, вы поступите следующим образом' отправитесь к Мудрой и расскажете все ей, – решила Фэйли. – Она разберется. Надеюсь, вы побываете у нее еще сегодня.
Женщины поежились. Дейз Конгар, Мудрая Эмондова Луга, нрав имела суровый и всякую дурь отнюдь не поощряла. Однако делать нечего. Обе соперницы присели в реверансе и пролепетали:
– Как скажете, леди Фэйли.
Очень скоро, подумала Фэйли, они горько пожалеют. о том, что отняли пустяками драгоценное время Дейз Конгар. А заодно и мое.
Все знали, что Перрин редко присутствует на такого рода аудиенциях, да и к нему мало кто решился бы сунуться с подобной чепухой. Небось сиди он на своем кресле, они бы и в зал не зашли. Фэйли искренне надеялась, что из-за несусветной жары Дейз будет не в духе и обеих красоток ждет хорошая выволочка. Жаль, что нельзя спровадить к Дейз и Перрина – его тоже не мешало бы взять в оборот.
Не успели женщины, волоча ноги, покинуть зал, как их место занял Кенн Буйе Несмотря на то что старик тяжело опирался на скрюченную, как он сам, суковатую палку, ему удалось отвесить церемонный поклон. Правда, он тут же испортил произведенное впечатление, запустив пятерню в редкие седые волосы. Как обычно, грубошерстный коричневый кафтан кровельщика был помят, словно тот в нем спал.
– Да осияет Свет вас, достопочтенная леди Фэйли, и вашего достославного супруга, лорда Перрина. – Витиеватое приветствие никак не сочеталось с его скрипучим голосом. – Да продлится вечно ваше счастье. Позвольте пожелать вам этого и от моего имени, и от имени всего нашего Совета. Ваши красота и ум, достопочтенная леди, делают нашу жизнь светлее, равно как справедливость и мудрость ваших суждений делают ее разумнее.
Фэйли невольно забарабанила пальцами по подлокотнику. С чего это Кенн, вместо того чтобы, как обычно, ныть и брюзжать, принялся расточать ей цветистые похвалы? Но и не преминул исподволь напомнить, что он член Совета, а стало быть, человек не последний и вправе рассчитывать на уважение. К тому же он явно напрашивался на сочувствие – для того и посох прихватил. На самом деле прыти у того старика на двух молодых хватит. Что-то ему понадобилось.
– С чем пожаловали к нам сегодня, мастер Буйе? Кенн выпрямился, забыв о своем посохе. В голосе его, чего он, видимо, не заметил, зазвучали язвительные нотки:
– Все дело в чужестранцах. Они нынче к нам валом валят и приносят с собой всякие новшества, без которых мы прежде прекрасно обходились. – Кенн, как, впрочем, и большинство двуреченцев, похоже, начисто забыл, что Фэйли тоже приехала из дальних краев – Диковинные повадки, леди, чудные манеры, а уж наряды – срамота, да и только Знаете, леди, мне неловко, но женщины еще порасскажут вам, как выглядят эти доманийские бесстыдницы.
Фэйли, ясное дело, знала об этом не только по рассказам, а по блеску в глазах почтенного члена Совета предположила, что тот не слишком обрадуется, ежели она, вняв его призывам, встанет на защиту приличий.
– Чужаки лишают нас куска хлеба, оставляют без работы. Взять хотя бы того тарабонского малого, что делает эту дурацкую черепицу. Сам делает, да еще и подмастерьев набрал, а мальцов можно было к полезной работе приставить. Ему наплевать на добрых двуреченцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62