Если не считать того, что какая-то мощь разбила этот.
Амерлин быстрыми движениями сложила осколки вместе. Они образовали диск, в ладонь человека в поперечнике, половина – черна как деготь, половина – белее снега, черный и белый цвета, не поблекшие от времени, соединялись вдоль волнистой линии. Древний символ Айз Седай, еще до разбитого мира, когда мужчины и женщины вместе владели Силой. Половина этого символа ныне носила название Пламя Тар Валона; другая, наспех намалеванная на дверях, называлась Клык Дракона и обвиняла отмеченных этим знаком в злодеянии. Таких дисков было создано всего семь; обо всем, изготовленном из камня мужества, хранились записи в Белой Башне, а об этих семи дисках помнили едва ли не все. Суан Санчей глядела на него так, будто увидела у себя на подушке гадюку.
– Одна из печатей на узилище Темного, – наконец вымолвила она через силу. Одна из тех семи печатей. Блюстителем которых, как предполагалось, являлась Престол Амерлин. Тайна, сокрытая от мира, если в мире вообще задумывались об этом, заключалась в том, что со времен Троллоковых Войн ни одна Престол Амерлин не знала, гденаходятся печати.
– Нам известно, Суан, что Темный шевелится. Мы знаем, что его узилище не останется вечно запечатанным. Работа человека никогда не сравнится с трудами Создателя. Нам было известно, что Темный вновь воздействует на мир, пусть даже – благодарение Свету! – и не впрямую. Друзья Темного множатся, и то, что мы называли злом всего десять лет назад, выглядит чуть ли не шалостью по сравнению с творящимся сейчас едва не каждый день.
– Если печати уже поддаются… Времени у нас нет совсем.
– Совсем мало. Но этой малости может хватить. Еедолжно хватить.
Амерлин коснулась разломанной печати, и голос сталтаким, словно она заставляла себя говорить:
– Знаешь, во дворе, во время Приветствия, я видела парнишку. Это один из моих Талантов – видеть та верен. Редкий Талант в эти дни, еще более редко встречающийся, чем та верен, и, несомненно, от него не так много толку. Высокий юноша, весьма привлекательный молодой мужчина. Мало чем отличающийся от любого молодого парня, которого встретишь в любом городе. – Она перевела дыхание. – Морейн, он сиял будто солнце. В жизни меня редко что пугало, но при виде его у меня сердце в пятки ушло
– так мне стало страшно. Мне захотелось спрятаться, сжаться, завыть. Я едва могла говорить. Агельмар решил, что я сердита на него – раз сказала я столь мало. Этот молодой парень… он тот, кого мы искали эти двадцать лет.
В голосе Амерлин прозвучала вопросительная нотка. Морейн ответила на ее вопрос:
– Да, это – он.
– Ты уверена? Может ли он?.. Может ли он… направлять Единую Силу?
При этих словах губы Амерлин напряглись, и Морейн тоже ощутила натянутость, какой-то тугой клубок внутри, сжавший сердце холод. Но лицо ее осталось спокойным.
– Он – может. – Мужчина, владеющий Единой Силой. О таком размышлять без страха не могла ни одна Айз Седай. Именно этого боялся целый мир. И я выпущу это в мир. – Ранд ал'Тор встанет перед миром как Дракон Возрожденный.
Амерлин вздрогнула:
– Ранд ал'Тор. Это не то имя, которое внушает страх и воспламеняет мир.
– Она опять вздрогнула и энергично потерла руки, но ее глаза вдруг засверкали решительным огнем. – Если он – тот, тогда у нас и вправду хватит времени. Но безопасно ли ему находиться здесь? Со мной две Красные сестры, и я больше не могу ручаться ни за Зеленых, ни за Желтых. Поглоти меня Свет, я не поручусь ни за одну из них – в этом деле. Даже Верин и Серафелле, скорей всего, " набросятся на него так, будто он – гадюка-багрянка, вползшая в детскую.
– На какое-то время он – в безопасности. Амерлин подождала, но Морейн ничего больше не добавила. Тишина стала звеняще-напряженной, но было ясно, что она ничего не скажет. В конце концов Амерлин сказала:
– Ты утверждаешь, что наш прежний план бесполезен. Что же ты предлагаешь теперь?
– Я нарочно позволила ему думать, что больше не интересуюсь им, чтобы он, без оглядки на меня, мог идти куда " пожелает. – Она подняла руки, когда Амерлин попыталась возразить. – Это необходимо, Суан. Ранд ал'Тор вырос в Двуречье, где в жилах каждого течет упрямая кровь Манетерен, а его кровь – подобна камню рядом с глиной, по сравнению с кровью Манетерен. С ним нужно обходиться мягко, иначе он сбежит куда угодно, но не в ту сторону, куда нам надо.
– Тогда мы будем обращаться с ним как с новорожденным. Мы завернем его в пеленки и станем щекотать ему пятки, если это, по-твоему, от нас требуется. Но с какой целью, что нужно для начала?
– Два его друга, Мэтрим Коутон и Перрин Айбара, вполне созрели для того, чтобы посмотреть на мир, прежде чем опять уйти в бесцветность Двуречья. Если им это удастся – они тоже та верен, пусть и в меньшей степени, чем он. Я сделаю так, чтобы они несли Рог Валир в Иллиан. – Она помешкала, хмурясь. – Только… с Мэтом не все просто. У него с собой кинжал из Шадар Логота.
– Из Шадар Логота! О Свет, почему ты вообще разрешила им оказаться рядом с этим местом! Каждый камень его – зачумлен. Там любой голыш опасен, если его взять в руки и унести оттуда. Помоги нам Свет, если мальчика коснулся Мордет… – Голос у Амерлин был такой, точно ее душили. – Если это случилось, то мир обречен.
– Но этого не случилось, Суан. Мы делаем лишь то, что велит нам необходимость, а это было необходимо. Я сумела сделать так, чтобы Мэт не заразил остальных, но кинжал был при нем слишком долго, прежде чем я узнала о случившемся. Эта связь по-прежнему существует. Я решила, что нужно доставить его для исцеления в Тар Валон, но. раз тут так много сестер, все проделать возможно и здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41