Здесь нас могут увидеть.Она оттолкнулась от меня и встала, глядя на меня сверху вниз, глаза ее затуманились, и потом протянула мне руку. Я поднялся, и мы пошли к пригорку поодаль, где у подножия росли какие-то кустики и было что-то вроде маленькой пещерки.Я присел на корточки и расстелил ее свитер, все это походило на сон — и я с этой штукой в руке, и она, легшая навзничь. Все казалось нереальным, в голове у меня шумело, и я словно онемел и едва мог дышать.Я повернулся к ней спиной, пока надевал эту штуковину, и руки у меня тряслись, но в конце концов надел. Развернулся к ней, а она как ни в чем не бывало расстегивает свои дурацкие шортики, вытаскивает из-под них блузку, расстегивает и ее и...Вот мы уже обнялись и целуемся...— Бобби! — кричит она, заливаясь безумным смехом. — Ну, подожди же, глупый!Я же не мог вымолвить ни слова.— Бобби, слышишь? Я с тобой с ума сойду! Т-ты — Бобби, пожалуйста! Мы не м-можем... ты не должен... Бобби!И мы проделали это, и она притихла, а потом опять взбеленилась. Она запричитала: нет, вы только посмотрите на нее, и как она пойдет домой, в крови, и что во всем я виноват, и что все-то она расскажет своей маме, что это я ее заставил.— Прости, Джози, — пробормотал я. — Ради Бога, я же не хотел. Сколько раз я тебе говорил?— Ну и что толку, все равно ты виноват.— Ладно, вместо того чтобы меня обвинять, ты бы лучше сплетни обо мне не распускала.— О-хо-хо! Но мне же надо что-то делать. Не будешь же ты все на меня валить.Я испугался. Подумал про отца, и как Джек Эдлман поднял тогда шум, а сейчас ему и на самом деле есть из-за чего переполошиться. И если он в тот раз такое устроил, то что же теперь-то будет?— Джози, хочешь, я могу постирать их в ручейке, а? — предложил я.Она фыркнула:— Ха! Вот здорово — в холодной воде и без мыла!— Ну... тогда, ну, может...— Что? Давай, говори! Придумай что-нибудь!— Я пытаюсь, не видишь, что ли? — взорвался я. — Что, по-твоему, я тут пытаюсь делать? Заткнись, ради Христа, на минутку, и дай мне сообразить.— Ладно. Только нечего мне, мистер Бобби Тэлберт, рот затыкать!— Может, ты как-нибудь спрячешься в кустах на краю каньона, а потом дождешься, когда твоя мать заговорится с кем-нибудь, а там — проскользнешь домой дворами и переоденешься.— А с этим мне что делать? Ну ладно, можно пролить на них чернил или еще чего и бросить в грязное белье, ну и все будет нормально.— Ой, сделай так, Джози, а?— Может быть.— Обещай.— Может быть, если смогу.— А что тебе помешает? Мы же все продумали.Она пожала плечами, искоса на меня поглядывая. Я знал, что ей не трудно это сделать, и она знала это точно так же, почему же она не пообещала?Я догадывался, что она беспокоится не только из-за одежды. Мы оба чувствовали себя одинаково. Я устал, мне было неловко, и я словно весь извалялся в грязи. Даже смешно, что можно себя чувствовать так хорошо — а через пару минут совсем скверно. Да, ощущения у нас были одинаковые, вот только вести себя как она я не мог. Мне надо было ее уговаривать.— Джози, послушай. У меня тоже одежда не в порядке, но я не психую. Я ведь не желал тебе ничего плохого.Она фыркнула:— Ну, у мальчиков совсем другое дело. Все равно ты виноват. Нечего было с ума сходить!— Но ты ведь сделаешь, как мы договорились, Джози? А, Джози?— Сказала, сделаю. Может быть.— Не «может быть», черт бы тебя побрал! Дай слово!— Может быть. Сказано — может быть, значит, может быть.Она опять взглянула на меня искоса. Я видел, что она издевается; ей ведь и самой придется так сделать, черт бы ее побрал! А если не сделает? С такой ведьмой никогда не знаешь, что она выкинет.Мне стало совсем тяжко. Внезапно я схватил ее за плечи и затряс.— Я тебе покажу! — заорал я. — Обещай, черт тебя дери, или я... или я...— Ну-ну-ну, и что же, интересно, тогда?— А вот увидишь. Лучше обещай! Обещаешь?— Может быть. Вот что я обещаю. Может быть, может быть, может быть, може... Бобби! Н-нет... Глава 6Дональд Скайсмит В то утро вышел квартальный отчет «Стар», и это было здорово. Тираж вырос на тридцать тысяч, а реклама составила сорок тысяч строк. С этим отчетом за пазухой я менее всего ожидал, что Капитан намылит мне шею. Но когда я ввалился в редакцию, он уже висел на телефоне, и цветами меня никто не встретил.Когда я поднял трубку и поздоровался, он продолжал беседовать с телефонисткой.— Так вы вполне уверены в этом, мисс, — говорил он. — Вы точно знаете, что у нас есть ответственный редактор? Мистер Скайсмит все еще у нас служит?— Да, сэр, — хихикнула она. — Он... э-э... он сейчас на линии, сэр.Дура набитая! Все это было на редкость противно, я так ей и сказал.— Так вы уверены, — продолжал Капитан, — а вдруг это не он? Есть у него удостоверение?— Нет, сэр. То есть да, сэр. У него... хи-хи-хи...Вот дрянь! Хихикает как ни в чем не бывало, когда надо мной издеваются. Господи, и я это должен терпеть не только от старого ублюдка — фашистского сукина сына, но еще и от всякой зассыхи.Я пробежал глазами вырезки на столе — из конкурирующих газет и из наших — и так и не понял, что мы упустили. У нас было все то, что и у них, только больше и лучше.— Ну, мисс, — сказал Капитан, — если уж вы так уверены. Дон, как настроение этим прекрасным утром? Каким, к черту, ему быть?— Отличное, сэр, — ответил я, и телефонистка отключилась. — Как вы, Капитан?— Великолепно. Скажу тебе, Дон, с горным воздухом ничто не сравнится. Надо тебе иногда выбираться.— Спасибо, сэр. Я был бы очень рад. — И я прикрыл веки, думая: «Ах ты, сукин сын, ты даже не представляешь, как я был бы рад».Я представил себя в его замке, как я вхожу на цыпочках в его спальню с колоссальной кроватью. Везде стучат телетайпы, а копнуть поглубже, так наткнешься и на шлюх. Да ну их всех к черту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33