Он только рассердился. Наверное, когда-то он занимал совсем другое положение, да? Ну и сейчас никак не может смириться с тем, что он уже не тот... А может, оно и к лучшему. Может, иначе ему и жить не захочется.— Так-то оно так, — сказал я, — но не могу же я ему позволить...— Лучше забудь об этой конторе и о любой другой затее, где ему придется иметь дело с наличностью. Я понимаю, чего тебе стоило приобрести этот аппарат и все остальное, но... Кстати, о деньгах... — Он открыл кассу и достал из ящика несколько листочков бумаги. Это были долговые расписки отца на сумму, равную той, которую я надеялся получить за машину. — Наверное, мне не нужно было этого делать, — извиняясь, сказал он, — но ты попросил позаботиться о нем, понимаешь, так что я давал ему взаймы.Разумеется, я заплатил ему долг отца. И в итоге, не имея возможности выкупить машину, я ее потерял. Не стоит и говорить, что контора отца так и не открылась.Согласно заверению докторов, его физическое здоровье в целом было неплохим. Но человек, который ощущает свою бесполезность и не видит впереди хорошей перспективы, не может долго оставаться здоровым. Состояние отца быстро ухудшалось. Приходилось все больше следить за ним. Почти исчерпав предоставленные мне деньги по гранту, я решил поехать в Калифорнию, но отец вряд ли сумел бы проделать столь длительное путешествие.Это поставило нас в затруднение, поскольку Фредди со дня на день грозило увольнение и она с мамой тоже хотела переехать в Калифорнию. Наконец, не найдя иного выхода, мы поместили отца в небольшой санаторий для бедняков.Мы надеялись, что через месяц-другой, окрепнув, он сможет сам приехать к нам. В крайнем случае мы рассчитывали нанять ему для сопровождения сиделку, как только наберем необходимую сумму.В тот же момент денег у нас не было и достать их было положительно негде. Машину для поездки я занял у приятеля, а тот, в свою очередь, одолжил ее у своего брата, который находился в Калифорнии. В качестве уплаты за ее аренду я должен был вернуть автомобиль этому брату, который жил в Сан-Франциско и занимался продажей автомашин.Итак, мы прибыли в Сан-Диего, который я избрал своей штаб-квартирой. Устроив там маму с сестрой, я поехал в Сан-Франциско. Он находился в пятистах милях — по моим оценкам, всего один день не очень быстрой езды. Правда, для человека, непривычного к оживленному движению в Калифорнии, пятьсот миль превращаются в очень длительное путешествие. Только в полдень я достиг Лос-Анджелеса и через много часов, уже незадолго до заката, сумел выехать за его пределы.Поскольку у меня было очень мало денег и еще меньше времени, я купил в закусочной при дороге кое-какую еду, чтобы на ходу перекусить. Она состояла из сыра, крекеров, маринованного укропа и бутылки портвейна. Теперь, выехав за город, я открыл пакеты и стал есть и запивать, сидя за рулем.Я не пил вина с тех пор, как ребенком гостил в доме своего деда. А это оказалось сравнительно мягким и приятным. Я потягивал его, чувствуя, что с каждым глотком меня покидает напряжение и охватывает безмятежность. Я остановился у очередного магазинчика и купил еще одну бутылку. Она стоила двадцать пять центов за кварту, дешевле его была только вода. Поскольку вино наливали из бочонка в бутылку без этикетки (больше вино так не продается), я мог судить о его крепости только по вкусу. А мне оно казалось (ошибочно) совершенно безобидным.Моя ошибка имела почти роковые последствия.Не сознавая того, я вел машину, пребывая в каком-то розовом тумане, и пришел в себя как раз в тот момент, когда чуть не свалился с шоссе. Я тут же остановил машину и протер глаза. Передо мной все двоилось, а голова упрямо клонилась на грудь. Я медленно поехал дальше, намереваясь в ближайшем кафе выпить крепкого кофе.Я проезжал милю за милей, не встречая ни единого заведения. Наступила ночь, и я с трудом удерживался, чтобы не заснуть, когда вдруг в нескольких сотнях ярдов впереди свет фар выхватил из темноты фигуру человека.Он замахал рукой, прося меня остановиться. Я подумал, что попутчик поможет мне выйти из затруднительного положения, в котором я находился. Я притормозил и осмотрел его.Молодой парень, лет семнадцати. Довольно потрепанный и грязный... Ну и что? Я видел и не таких.Поравнявшись с ним, я остановился.— Вам далеко? — спросил я.— В Сан-Франциско. — Он не садился, продолжая держать руку на дверце. — То есть почти в Сан-Франциско. Это небольшой городок по ту сторону от...— Вы умеете водить? Тогда забирайтесь, — сказал я, и он влез в машину.Он оказался любителем больших скоростей, но весьма опытным шофером. Понаблюдав за ним несколько минут, я откупорил бутылку вина и беззаботно откинулся на спинку сиденья.— Очень рад, что вы остановились ради меня, мистер, — заговорил он. — Мне казалось, что я проторчу там всю ночь.— А я рад, что вы едете со мной, — ответил я. — Но почему вы оказались так далеко от жилья в такой час?— Я из лагеря. — Его лицо исказилось от горькой гримасы. — Ну, где безработным предоставляют работу. Тридцать баксов в месяц платят твоей семье, а с тобой обращаются так, как будто ты осужденный преступник. Сегодня меня выгнали.— Очень жаль. А что произошло?— Ну, у меня был вот этот нож, а другой парень заявил, что он его. И мы с ним затеяли драку, за что меня и выставили вон.Я что-то сочувственно пробормотал. Он продолжал говорить.Он не знает, что подумает его семья. Наверное, что он не очень хорошо себя вел, и, может, так оно и есть. Два года назад он был вынужден бросить школу, чтобы работать, и с тех пор переменил три места — не считая этого, последнего, — и родители сердятся на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55