Обычно наблюдатели почти ничего не смыслили в строительном деле и только делали вид, что они специалисты. Контроль за работами, как таковой, осуществлялся подставными лицами из программы, людьми, которые слишком боялись сами остаться без оплаты, чтобы указывать на ошибки в планировании работ или требовать более хороших условий для рабочих.Когда закончились наши две недели — нам разрешалось работать не больше двенадцати дней в месяц, — мы с Джиггсом и Шорти двинулись в город и представили наши табельные номера в контору программы. Нам полагалось жалованье по доллару с четвертью за восьмичасовой рабочий день, так что каждый из нас надеялся получить по пятнадцать долларов. Но только чек Джиггса был выписан на полную и нужную сумму. Шорти получил пять долларов, а я — и вовсе два с половиной.Разумеется, мы возмутились, но откормленный джентльмен, восседавший за стойкой, равнодушно отмахнулся от нас:— Нечего ко мне приставать. Мое дело только выписать чек. Идите спорить с вашим прорабом.— Очень мило, — сказал я. — И сколько мне придется ждать доплаты после того, как я все выясню?— Откуда мне знать? — пожал он плечами. — Я не имею к этому отношения.Мы с Шорти еще немного пошумели, но только зря потратили время. Наконец мы сдались и на следующее утро потащились на работу. Нашего прораба на месте не оказалось. Как и мы — хотя он получал гораздо больше, — он работал лишь две недели в месяц. Мне удалось раздобыть его домашний адрес, и мы с Шорти отправились к нему. Молодой парень — и не очень сообразительный — выслушал нас с отсутствующим видом.— Должно быть, вы ошиблись, — равнодушно сказал он. — Вам должны были выдать чеки на правильную сумму.— Послушайте, — сказал я, — может, так оно и должно быть, но они оказались не на ту сумму. Вы уверены, что записали нам полных двенадцать дней?— Конечно, если вы работали.— А вы разве не помните? Разве вы не знаете, какой объем работы мы проделали?— Не могу же я каждого помнить! — угрюмо проворчал он. — Я знаю только одно: если вы работали, значит, я все отметил в ваших карточках.Шорти, у которого плечи были такими же по размеру, как и его рост, начал ругаться. Он заявил, что ему причитается еще десять долларов, и он получит их наличными или сдерет с кого-нибудь шкуру. Здорово напуганный, прораб достал свои записи.— Вот, смотрите, — залебезил он. — Дж. Томпсон — пятнадцать долларов. А здесь, видите, ваш приятель — и та же сумма.Я просмотрел список с фамилиями. Как я и ожидал, в нем оказалось еще два «Дж. Томпсона», один работал два дня, а другой — шесть. Почти то же самое произошло и с Шорти, у которого такая же распространенная фамилия, что и у меня. Стало ясно: по тупости нашего прораба причитающийся нам заработок был выплачен не тем рабочим.И что он намерен с этим делать? А что здесь поделаешь, ребята? Однако, поразмыслив, он предложил нам найти тех рабочих, которые получили наши денежки, и потребовать возврата.— Дохлое дело, — горько вздохнул Шорти. — Думаешь, так они нам их и вернули? Да как мы вообще докажем, что они получили наши деньги?— Ну... гм...— Но мы уже обналичили наши чеки, — сказал я. — И не сможем доказать, что получили не всю зарплату.— М-да... Ну... — Опасливый взгляд на Шорти. — Мне ужасно жаль, ребята, только...Шорти поднял страшный шум, но потом вдруг резко развернулся и ушел, потому что боялся убить на месте этого сопляка. Нас обманули, сказал он, когда мы уныло возвращались в город. Так что ничего не остается делать, как смириться с этим, забыть и сосредоточиться на том, чтобы поскорее найти работу, которая покроет наши потери.— Не знаю, — сказал я, — может, из этого ничего не выйдет, но я попробую сходить к руководству программой и потребовать свои деньги.— Это твое дело, — мрачно буркнул он. — А я так точно знаю, что мы ничего не добьемся.Руководство программой располагалось в центре города в здании мэрии. Я проторчал там большую часть дня, таскаясь от одного бездельника к другому, и, разумеется, никто и не думал удовлетворить мои справедливые требования. Ближе к вечеру я отказался от борьбы и вернулся к лифтам, чтобы спуститься вниз.Двери одного из лифтов раздвинулись. Я хотел было войти, но лифтер загородил мне дорогу. Я уже видел этого парня, и двое других лифтеров тоже таращились на меня, когда я томился в офисе программы. Они вышли из своих лифтов и глазели на меня через открытые двери. И вот теперь этот парень не пускает меня в лифт и по его бесстрастной физиономии блуждает кривая усмешка.— Я не могу тебя отвезти, шеф, — быстро сказал он. — Придется тебе воспользоваться лифтом для прислуги.— Что?! — возмутился я. — Но я не мальчик на побегушках. Я имею такое же право спуститься на этом лифте, как и...— Прости, но у меня приказ. Иди по коридору и сверни в конце направо. Там лифтер отвезет тебя вниз.Это было оскорблением, ударом по самолюбию, который мне нанесли, как я понял, из-за моей поношенной одежды. На юге уважающий себя человек не сносит подобные выходки. Я попытался протиснуться внутрь, но парень уверенно оттолкнул меня, и дверцы сомкнулись перед моим носом.Я нажал кнопку. Подкатил другой лифт, и его лифтер подверг меня точно такому же оскорбительному унижению.— Ты должен ехать на лифте для прислуги, парень. Вдоль по коридору, а в конце направо.— Да в чем дело?! — вскричал я. — Кто тебе позволил так себя вести? Я здесь по делу. Если ты думаешь, что можешь толкать меня только потому, что я не так одет...— Ну ладно, приятель, успокойся, — примирительно сказал он, — это просто такая шутка, понимаешь? Один твой старый дружок подговорил нас разыграть тебя. И мы с другими лифтерами просто делаем то, о чем нас попросили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55