Но уж хлопот он кое-кому доставит прилично, это точно. Попросту подпортит репутацию самому владению. Не допустит, чтобы его продали, не позволит совершать с ним какие-то сделки без предварительных переговоров. И в итоге тому, кто называет себя нынешним владельцем земли, придется с тобой хорошенько поделиться.
Вот отсюда и текут мои денежки. Получаю свой процент с продукции от двух нефтяных компаний, расположенных неподалеку от Вестекса. Разумеется, мне пришлось поклясться, что буду держать язык за зубами, потому что многие местные жители имеют в жилах хотя бы крохотную толику испанской крови и все это может натолкнуть их на кое-какие мысли. Хотя и это в любом случае обернется для них судом, а потому... Слушайте, вы, случайно, не устали? Может, я лучше...
— А?.. Нет, все в порядке, — запротестовал Хэнлон. — Просто глазам дал отдохнуть, вот и все.
— Ну ладно, я постараюсь покороче. Сокращу все свои подозрения, предположения, и скажу, что случилось на самом деле. Испанцы обычно гордятся своими предками, а многие мексиканцы рады подчеркнуть, что в их жилах течет испанская кровь. Вот и папаша Рози наплел немало баек насчет того, что у него были в роду испанцы — сам-то тоже наверняка подхватил их от своих предков. После его смерти ей досталась кипа старых газет, всяких там карт и разных бумаг, похожих на официальные документы. Потом настали времена, когда ей пришлось на некоторое время затаиться и отправиться туда, где ее пока не знают. Она походила по адвокатам, рассказала им свою историю, интересуясь, нельзя ли будет наварить на этом деле деньжат. Они заверили ее в том, что дело можно будет оформить, что у нее действительно имеются права на несколько тысяч акров земли. И требовался сущий пустяк — какие-то пять тысяч долларов, чтобы подтвердить этот иск в суде.
Уже тогда образовался тупик. В сущности, обе «подружки» выступали как сообщницы, и если бы дело выгорело, то каждая из них захотела бы получить свою долю, правильно? Но Рози уже увлеклась своей «легендой», возможно, сама убедила себя в ней со слов этих же адвокатов. А поскольку ей в любом случае предстояло попутешествовать, она и решила заявиться сюда и заодно посмотреть, на что, собственно, претендует. А этим «что» оказались ваши вклады — миллионы и миллионы долларов, — и, чтобы получить их, ей требовались какие-то несчастные пять тысяч долларов.
Оказавшись вблизи от такой добычи, она уже решила не рисковать — тут же вызвала Джойс, пообещав ей долю в добыче. У той к тому времени уже было рыльце в пушку, но это так, ничего серьезного. В нефтяном городе, где деньги ворочают лопатой, пара тысяч туда — пара тысяч сюда, какая разница?
Но тут и Джойс начала соображать, и ей пришла в голову другая идея. К чему вообще делиться с Рози, тем более что ни она сама никогда не доверяла ей, ни та не отвечала взаимностью. А потому зачем отдавать часть, когда можно взять весь куш? Так она женила вас на себе и тут же начала строить планы, как бы побыстрее от вас избавиться. Она понимала, что если не уладит этот вопрос в максимально сжатые сроки, а будет полагаться на наследование в результате естественного течения событий, то вы можете вообще лишить ее состояния. Ей надо было ухватить его и перевести в наличные прежде, чем это сделает Рози.
Однако с Рози надо было держаться настороже, не спугнуть ее. В противном случае та могла бы обмолвиться насчет всей затеи с замужеством, в той или иной степени обосновать версию о заведомом обмане и таким образом создать почву для расторжения брака. Поэтому Джойс решила выждать — стала всячески увещевать Рози и убеждать ее в том, что хочет вытянуть из вас для нее эти самые пять тысяч. Но Рози, как вы и сами наверняка думаете, было не так-то легко провести. Нет, она, конечно, сделала вид, что поверила Джойс, постоянно заходила к ней в номер, вела себя по-дружески. Но параллельно с этим обрабатывала Дадли — подстрекала его похитить эти пять тысяч взамен половины доли в ее иске.
И вот Дадли крадет эти деньги, после чего перестает существовать для нее. Зачем он ей, она ведь вообще никогда не собиралась ни с кем делиться? Но с деньгами что-то случилось — что именно, пока не знаю, но, думаю, когда-нибудь разберусь. Как бы то ни было, но она стала грешить на Багза и захотела отобрать деньги у него, пока не поняла, что их у него нет. По моим подсчетам, она наверняка стала бы искать другого воришку, который мог стащить деньги, — и я подсунул ей его. Того, кто кинул ее, когда она сама хотела кинуть его.
Но Рози смекает, что убегать ей пока рано — вот если Джойс не будет, тогда все препятствия уберутся с пути. Поэтому она вовсю орудует в ваших апартаментах, использует — как и раньше, когда убивала Дадли, — хлоралгидрат. Заправляет им авторучку, зажигалку, что там еще, после этого заявляется к Джойс и опорожняет это содержимое в ее бокал. Та отключается, после чего Рози отмывает оба бокала, убирает их и наполняет остатком хлорала пустой пузырек из-под духов. Все выглядит как самоубийство, правильно? Джойс убила Дадли и теперь то ли испугалась, то ли раскаялась, ну в общем-то... Простите...
Форд снова снял трубку:
— О, Эми, это ты! Ну, как дела? Ребята, как я понимаю, взяли Рози?
— Да к черту всякую Рози! — отрезала Эми. — Здесь только что был Мак и...
— Как я понял, вовремя, — хмыкнул Форд. — Но из города он все же уже успел смыться, так ведь?
— Да, смылся, смылся, чертушка! Кричал, паниковал, так был напуган, на меня нагнал страху, что со мной что-то случится! И хватит ржать, Лу Форд!
— Это я-то ржу? — с ухмылкой спросил Форд. — В чем дело, Эми? Ты как будто сердишься на что-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67