Вестбрук в общем-то не ошибался, полагая, что их выбор работы в ночную смену во многом определялся банальным обстоятельством: по ночам меньше всяких проверяющих. Разумеется, они, как хотели, вертели этим глуповатым клерком, Лесли Итоном, однако ни за каким противоправным деянием их пока не заставали, а до тех пор, пока они не попадутся или хотя бы на них не поступит жалоба...
«Ну что ж, — Вестбрук пожал плечами. — Так тому и быть. Хорошие они парни».
На него снова стало накатывать дурманящее оцепенение трезвости. На душе становилось все хуже и хуже, а еще надо было разбираться с этой чертовщиной, касающейся Дадли.
Вестбрук поспешил к задней двери, пытаясь согнать с лица самодовольную ухмылку. Вернувшись двадцать минут спустя, он снова был подвижен и активен. В карманах его покоились две полупинтовые бутылки виски, а в животе булькала третья. Войдя в необслуживаемый лифтером служебный лифт, он зажег свет и поехал наверх. Через несколько секунд кабина остановилась на двенадцатом этаже — точно вровень с полом. Успешный приезд Вестбрук отметил несколькими «маленькими» глотками, в итоге осушив еще полпинты.
Пустую бутылку он выбросил в мусоропровод. Едва отвернувшись от него, Вестбрук почувствовал, как его сильно качнуло, и он стал машинально загребать руками воздух. Приступ миновал столь же стремительно, как и начался: несколько мгновений он шел словно в бреду, но потом все закончилось. Однако сам Вестбрук понимал значение этого сигнала: он переступил невидимую черту. С этого момента выпивка будет играть против него и в конце ввергнет его в темную и бездонную пропасть забытья, в которую он столь часто падал в последнее время.
Его пробивала легкая дрожь, когда он вспоминал про эти случаи. Вспоминал и следовавшую затем агонию, жуткую слабость во всем теле и не менее ужасное чувство стыда и смущения. Он не мог позволить себе еще раз пройти через все это. Боже, он был не в силах сделать это! Он не мог, не должен больше пить сегодня вечером!
Ну разве что самую малость. Ровно столько, чтобы быть способным заняться этим проклятым делом Дадли.
Вестбрук сделал глоток, завинтил крышку на бутылке, снова медленно отвинтил и опять отпил. Вроде бы все прошло без болезненных последствий.
В нем постепенно закипал гнев, однако это было в порядке вещей. Боже правый, да сколько же может человек крутиться как белка в колесе? Ведь он же фактически никогда не отдыхал. У него не было ни минуты свободного времени, которое он мог бы посвятить исключительно себе. Работа и одна работа — вот и все, что он имел. А с кем ему приходилось работать? С кучкой неуклюжих, мерзких идиотов! Оценил кто-нибудь его труд? Хоть кто-то сказал спасибо?
Черта с два — нет!
Вестбрук резко вынырнул из пучины жалости к самому себе, мысленно задаваясь вопросом: не сказал ли он всего этого вслух? И решил, что: (1) вслух он этого не говорил; (2) если бы и говорил, то ему на это начхать, и (3) он был не из тех парней, кто ходит и разговаривает сам с собой. Первое утверждение было в принципе правильным, последнее — почти правильным. Превышая свою обычную дозу, он превращался в неимоверно злобного и смертельно разгневанного человека. Но чтобы выглядеть по-настоящему пьяным в привычном смысле этого слова, ему надо было бы в буквальном смысле накачать себя под самую завязку. Данное обстоятельство было и благом его, и проклятием.
Он допил остатки виски. Затем, по-боксерски сжав плечи, прищурившись так, что от глаз остались одни щелки, а лицо налилось краской благородного негодования, он двинулся по коридору. В настоящий момент он находился в одном из двух крыльев здания отеля. Комната Багза Маккены пребывала в нескольких шагах от него, выходя окнами во двор, как и у всех сотрудников, которые жили здесь же.
Вестбрук подошел к номеру, отвел руку, чуть поколебался, задержав ее в приподнятом положении, и наконец загрохотал кулаком по двери.
Глава 4
Багза разбудил телефон. Как и обычно, телефонистка позвонила ему в одиннадцать часов вечера, после чего они обменялись традиционными словами любезности. Покончив с неофициальной частью, девушка сообщила, что ему был один звонок.
— Миссис Хэнлон. Она еще предупредила, что, когда бы вы ни проснулись, сразу же можете звонить ей.
— Даже так? Ну что ж, спасибо.
— Не за что, сэр. Соединить вас с ней сейчас?
Багзу не понравилась интонация ее голоса — что-то почти неуловимое, но определенно похожее на любопытство.
— Нет, спасибо, я скажу вам, когда меня соединить с ней, — ответил он и повесил трубку.
Приняв душ и вытирая свое крупное тело, он поймал себя на мысли, что снова гоняется за тенями и вообще ведет себя скорее как нервный ребенок, а не взрослый мужчина. И насчет телефонистки все он придумал. Ну а если даже нет и эта девица действительно была немного заинтригована этим почти ночным звонком, что из того? Нечего забивать себе голову всякой ерундой — следовало просто позволить ей позабавиться собственной шуткой и сделать вид, будто он ничего не заметил.
— И вообще надо повнимательнее следить за подобными вещами, — вслух пробормотал он. — Все у тебя пока идет нормально, так что не спотыкайся раньше времени.
Побрившись, Багз оделся перед высоким, в человеческий рост, зеркалом и, сам того не замечая, начал что-то весело мурлыкать себе под нос. В последнее время он выглядел уже совершенно другим человеком, более значительным, что ли. В глубине души Багз все же испытывал некоторую неуверенность в себе и подчас был готов по малейшему поводу, а то и вообще без оного вцепиться человеку в глотку, хотя до былых крайностей все же не доходил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67