Были девочки, вокруг которых мальчишки просто вились, табуном ходили, а я на школьных вечерах не всегда танцевала — не приглашали. Я не знаю, почему так получалось, но переживала из-за этого ужасно. У меня такие комплексы развились, что вы! Какой-то был во мне изъян, я так думала. А потому умудрялась влюбиться во всякого, кто мне доброе слово говорил. И не умела это скрыть, а мужчины ведь, даже маленькие, по натуре своей охотники, не любят, когда добыча сама в руки идет, не ценят честность и искренность.
Господи, что только подружки мои ни учиняли! Опаздывали на свидания, или даже не приходили вовсе, в глаза издевались, капризничали — парни, как пришитые, как приговоренные возле них держались. Я была милая, честная, обязательная — не ценили. Это уже с возрастом пришло, понимание, что все это игра, что нет настоящей искренности и настоящей дружбы между людьми, даже очень любящими друг друга.
Да мне ровесники не очень и нравились… я испытывала интерес ко взрослым мужчинам, довольно долгое время. У меня даже пару раз были романы с очень взрослыми людьми. Конечно, ведь они себя вели со мной очень предупредительно и мое поведение их устраивало: такая хорошая девочка, никаких хлопот.
Один из них был моим первым мужчиной. Я всегда наплевательски относилась к этой ерунде — девственности. Можно быть физически девственницей, но иметь насквозь развратное и испорченное сознание, эти вещи — девственность и чистота — никак не связаны. Поэтому я очень легко пошла на физический контакт с моим первым, тем более, что любила его, долго любила… И преклонялась перед ним: он был необыкновенным человеком.
А началось все с того, что я своей учительнице принесла почитать книгу, которая мне очень понравилась, а она эту книгу разругала, сказала, что это безобразие, читать такую макулатуру, что нужно меня образовывать, но у нее уже столько учеников — нет свободной минуты, а вот у N, кажется, есть окно, она с ним поговорит.
Я была потрясена. N был когда-то учителем в нашей школе, и даже один раз принимал у меня устный экзамен по литературе. Пять поставил. Выглядел он невероятно рафинированным, особенно в нашей провинции. Одет не просто модно, а стильно, очки огромные, я же всегда очкариков любила — фетишистка, сама знаю — в общем, столичная штучка, и вдруг будет со мной заниматься, я поверить этому не могла. Он тогда уже из школы ушел, его в министерство забрали.
Был он второй раз женат, у первой жены была от него дочь. Вторая его жена была тоже учителем, но детей у них не было, хотя были они еще достаточно молодыми — ему было тридцать три года, он на тринадцать лет был старше меня
В общем, в субботу утром я отправилась к нему домой. Зажата я была необыкновенно. Он вел себя очень сердечно, и я потихоньку оттаивала. Я сидела на диване, а он — на низенькой скамеечке напротив меня. Я и сама любила низко сидеть, а когда прочла, что и Воланд предпочитал низкие сидения, вывела целую теорию о пристрастии людей необыкновенных к низким скамьям. Смешно, правда?
Мы разговаривали с ним о литературе, музыке, живописи. Он показывал мне альбомы, ставил пластинки. У него была такая библиотека! Кое-какие книги он мне даже подарил. Я стала жить от субботы до субботы.
И все время вспоминала Веру Павловну из «Что делать?». Помните, она ненавидела разговоры, которые шли у нее дома — ни о чем. Вот и у меня дома шли такие же разговоры, я всю жизнь не понимала, почему люди открывают рты, когда им говорить не о чем.
А с ним мы беседовали! Говорили именно о том, о чем только и следует разговаривать, в частности, и о жизни тоже, что было мне необходимо, потому что никто никогда и ничего мне о жизни не объяснял, и приходилось самой барахтаться, придумывать выходы из затруднений и изобретать манеры поведения в том или ином случаях. Я воспитания никакого не получила, почему-то мои родители считали, что я должна как-то сама узнать, что такое хорошо, а что такое — плохо. Откуда мне было это узнать? Среда была простецкая, примеров вокруг себя я не видела, а мне хотелось быть девушкой интеллигентной, не хабалкой и не простячкой. Знаете, есть пословица «Хорошее воспитание — ум дураков». Необыкновенно умная пословица! Иной умница невоспитанный выглядит полным идиотом рядом со сдержанным и умеющим себя держать кретином. Я часто оказывалась в подобных ситуациях, до сих пор стыдно вспоминать.
По-моему, он тоже стал ждать наших суббот. Мне так стало казаться, и я не ошиблась.
Начались какие-то очередные школьные каникулы, осенние, что ли, нет, весенние, весенние, потому что на восьмое марта — это была суббота — я была у него, и мы с ним выпили коньяка, который я любила, но мне редко он доставался: для моих родителей он был дорог, а в гостях не очень было принято поить молодых девушек коньяком.
Когда я уходила, он сказал, что остается на каникулах один, что жена уезжает в дом отдыха и не хочу ли я прийти к нему как-нибудь вечерком, просто посидеть и скрасить его одиночество. Конечно, я хотела… Конечно…
Ну, думаю, дальше все понятно. Интересно то, что мне это не было нужно — я еще не проснулась тогда, да и он меня не разбудил. Как я поняла уже постфактум, через годы, любовник он был так себе. А может быть, это он со мной был таким неловким, его могли сдерживать моя излишняя молодость и неведение.
Для меня это не имело значения — я любила его так, как больше никого и никогда не сумела полюбить: я любила в нем мужчину, друга и учителя. Все остальные мужики в моей жизни были или только мужиками, или только друзьями. Учителя я больше не встречала никогда.
Он тоже любил меня, любил безнадежной любовью взрослого, разочарованного в жизни, много пьющего мужчины, понимающего, что эта девочка — я — не ему дадена, что выпавший нам с ним кусочек радости скоро истает, потому что у меня впереди жизнь, а у него — плавное сползание в алкоголизм:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50