— Я долго дожидался момента, чтобы прижать главу «Интерресурса» к стенке. В свое время, когда мы были друзьями, Бурмистров и его подельщики, основательно нагрели меня. Вот мне и хотелось получить от него причитающийся должок. Но тайна о прошлом уважаемого Дениса Карловича неожиданно стала известна уголовным авторитетам. Понятно, они со мной делиться не захотят. Сами попросят поделиться, а потом накажут Докучая за предательство. Таких шуток с пышными похоронами, какие устроил себе Бурмистров, в уголовном мире не прощаются. Вопрос только в том, как скоро последует возмездие. Понятно: сегодня он окружил себя охраной. Но количество телохранителей — не панацея от беды. Рано или поздно…
Он не договорил и лишь с сожалением вздохнул.
Петяева с тревогой посмотрела на своего собеседника.
— А вдруг он завтра же постарается исчезнуть?
— Главное, не выпускать его из виду и быть готовым к любым неожиданностям. Я ведь на прошлой неделе и мотался в столицу только для того, чтобы мне сообщили, в каком из западных посольств он объявится. А как только Докучай сдаст паспорт для получении визы, я и выдвину ему свой ультиматум. Лишь бы опередить жаждущих мести авторитетов. Откажется — будет иметь дело с Клошем и его командой. Впрочем, где бы он от него не скрывался, его все равно найдут.
— Марк, а откуда ты его знаешь? — спросила Виолетта Павловна.
Гость, наконец, прижав её к себе, ухмыльнулся:
— Даже если ты будешь знать очень много — все равно состаришься.
Она тяжело вздохнула в его объятиях:
— Разве женщине говорят о старости?
— Своей женщине можно говорить все. — Ответил он и повалил её на диван.
5
Третий час подряд Вован водил компьютерного героя по дьявольским лабиринтам, отвоевывая у владыки зла новые территории и освобождая из потустороннего царства заложников и пленников. В добром молодце, который так лихо орудовал мечом и щитом, он подразумевал себя и потому бесстрашно бросался на загробных чудовищ и демонов.
Ему никто не мешал. Не только в служебных апартаментах депутата Пантова, но и во всем здании думы уже никого не было. Домой идти не хотелось, и Вован крутил любимую компьютерную игрушку только потому, что не знал, чем бы ещё себя занять. Настроение было пакостное.
Если смотреть на все объективно, то после того как икона оказалась у Пантова, Вован попросту остался не у дел. Он замечал, что депутат стал сторониться его, при каждой возможности старался подальше отправить от себя. При появлении Вована в кабинете шефа, когда случалось, что велись какие-нибудь переговоры, Пантов сразу замолкал и устремлял на него свирепый взгляд: «Тебе что здесь надо?» Что говорить, если старый дружок Бобан, которого Неаронов в свое время пристроил к депутатской кормушке, и тот стал тяготиться его присутствием.
Вован просто не мог понять, какая собака могла укусить патрона. Даже в Марфино, куда Пантов перед выборами наезжал чуть ли не каждую неделю, он перестал брать его с собой. А ведь когда-то шеф даже шагу не мог ступить в этом рабочем городке, если Вована не было рядом. Потому что все замыкалось на него — Неаронова. Только с ним общались сборщики подписей в поддержку Пантова, его хорошо знали в префектуре, а сторонники и активисты предпринимательской партии, которую представлял на выборах Пантов, иногда до утра не покидали его гостиничного номера. Вован пил, гулял — он никогда и не скрывал этого, — но до мельчайших подробностей был в курсе всех дел, которые происходят в избирательном округе. И разве не его заслуга была в том, что рейтинг Пантова, когда не Алистратов, а он, Вован, считался правой рукой депутата, рос изо дня в день!
Порой Неаронову казалось, что в смене милости на гнев виноват только выскочка имиджмейкер, которому чуть ли не в рот заглядывал шеф. Нет, он не спорит, что с появлением Алистратова характер и поведение Пантова существенно изменились. Он уже не разбрасывал, как в былые времена, матюги направо и налево. Из лексикона исчезли его любимые словечки «бляха-муха» и «ептыть», без которых ещё несколько месяцев назад он не мог связать и пары предложений. За последнее время Вован ни разу не видел своего шефа в джинсах. Он стал строго, но модно одеваться и не снимал пиджака и галстука даже в тридцатиградусную жару. Он даже перестал трескать водку и, увлекшись дочерью спикера, казалось, забыл, на какой улице находится заведение госпожи Петяевой, которое он регулярно посещал почти каждый выходной.
Конечно, Вован не дурак, и нисколько не сомневался в том, что перемены в облике Пантова — дело временное. Пройдут выборы, слиняет в свою Москву Алистратов, и, если Пантов победит, все встанет на свои места. Но останется ли он у тела патрона и сможет ли в дальнейшем пользоваться хотя бы маленькими объедками депутатской власти, которые ему полагались по должности помощника? А ведь он уже так привык повелевать и никого не бояться…
Вампиры и демоны все-таки обложили героя-освободителя, загнали к краю скалы и сбросили в пропасть. Неаронов выключил компьютер и посмотрел на стенные часы. Шел десятый час в вечера.
Нет, чего бы это ему не стоило, а надо с глазу на глаз встретиться с Пантовым и выяснить отношения. Если депутат по-прежнему нуждается в его услугах и помощи, то Вован попросит лишь одного — не унижать. Но если он на что-то обижается и их дружба угасла, то пусть так и скажет. Неаронов уйдет с дороги.
Он накинул не себя куртку и вышел из кабинета, решив нанести Пантову неожиданный визит.
Подъехав к дому, в котором жил босс, он запрокинул голову вверх. В окнах квартиры Пантова горел свет. «Уж не утешает Мишеньку ли на своей груди дочь спикера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77