Таких как я…
Она оттолкнула от себя микрофон и, ни с того ни с сего разрыдавшись, побежала к выходу из зала. Ее место занял парень.
— Михаил Петрович, вы выдвигаете свою кандидатуру в новый состав думы. Я правильно вас понял?
Увидев, что тетка покинула помещение, Пантов облегченно вздохнул:
— Вы правильно поняли. Иначе зачем же я здесь?
— Но предвыборная компания стоит огромных денег, откуда вы их берете?
— Это средства спонсоров.
— А мы, ваши избиратели, могли бы знать, кто является этими самыми спонсорами? Назовите, хотя бы одну фирму или учреждение, которое вкладывает в вас деньги.
Пантов развел руки:
— Я не имею право назвать своих покровителей. Это сугубо конфиденциальная информация.
— Но почему же она так секретна? Вот мы знаем, что у коммунистов на эти цели идут партийные взносы, экологи используют деньги природоохранных организаций. А вы, где берете?
Пантов, словно ища поддержки, посмотрел за кулисы, где по-прежнему, скрестив руки на груди, стоял Алистратов. Роман бодро кивнул: отвечай, мол, отвечай.
— Ну, хорошо, буду откровенным. Меня поддерживает банк и несколько коммерческих фирм.
— Банк «Интерресурс»?
— Не имеет значения.
— Значит он самый. Потому как вы знаете, что у либералов есть свой банк. У коммунистов — свой.
Пантов пожал плечами, мол, думайте, как хотите.
— А известно ли вам, Михаил Петрович, что выбрасывая огромные деньги на избирательную компанию, «Интерресурс» больше полугода не выплачивал зарплату работникам водных объектов?
— Между прочим, — ободрился Пантов, — это моя заслуга, что водники стали получать деньги.
— Но почему же вы не предприняли эти шаги полгода назад?
— Но я что, председатель банка?
— Вы выше председателя банка! Вы же депутат!
К микрофону прорвалась девчушка с короткой стрижкой и, оттолкнув парня, истерично закричала:
— Скажите, что вы ели сегодня на обед?
— Я, к сожалению, ещё не обедал, — соврал Пантов.
— Неправда! — завизжала она на весь зал, — Я вас видела в самом дорогом ресторане! А на обед вы заказали рыбу — нерку, фаршированную протертой фасолью с чесноком и зеленью и запивали ароматным виноградным вином. Я тоже хочу быть депутатом и есть фаршированную нерку!
— Но какое это имеет значение к сегодняшнему мероприятию! — взорвался Пантов.
Роман Алистратов удовлетворенно хмыкнул и пошел к выходу. В огромном фойе дворца его поджидал Бурмистров.
— Ну? — засыпали твоего ученика, — Раздавили, как щенка!
Роман, нисколько не сконфузившись перед банкиром, улыбнулся:
— Кто раздавил?
— Как кто? Избиратели!
— Какие это избиратели! Все самые провокационные и обвинения в адрес Пантова бросали актеры, которых я нанял несколько дней назад и раздал листочки с вопросами. Я же вас предупреждал, что устрою Пантову экзамен.
— Так это был спектакль? — банкира стал разбирать нервный хохот.
— А то! Надо же проверить его психологическую подготовку. Теперь и вы и я убедились, что она ещё не на должном уровне. Время до выборов и до настоящих дебатов ещё есть. Будем работать.
К ним подошли «безработная женщина, мать двоих детей», парень и девчонка с короткой стрижкой, желающая обедать только неркой.
— Ну, как Роман, мы справились?
— Отлично, ребята. Вы сделали все, что я от вас требовал.
Он вытащил бумажник, вынул из него несколько сотенных купюр и раздал актерам.
Вниз по центральной лестнице чуть ли не бегом спускался Пантов. И без того красный и распаренный, увидев Романа и Бурмистрова, о чем-то разговаривающих с его недавними оппонентами, он подошел к ним, и с нескрываемым гневом оглядел не в меру зубастых избирателей.
— Познакомьтесь, Михаил Петрович, — без всяких эмоций обратился к Пантову Роман, — Это актеры театра юных зрителей. Они задавали вам самые провокационные вопросы, старались вывести вас из себя и тем самым помогали мне определить уровень вашей предвыборной подготовки, которая, увы, пока ещё не на должном уровне. Одно вам могу пока сказать: начали вы, молодцом, за здравие, а закончили за упокой. Напрочь забыли о шутках, пословицах и поговорках, с помощью которых я вас учил уходить от нежелательных вопросов.
Лицо депутата посерело. Приоткрыв рот, он, как рыба, старался заглотить как можно больше воздуха. Нижняя челюсть тряслась от гнева.
Бурмистров, чего с ним никогда не случалось раньше, согнулся в поясе, ухватившись за живот. Роман и актеры стояли с непроницаемыми лицами — как ни в чем не бывало.
Пантов вытянул руку и сделал шаг в направлении Алистратова, словно желая схватить его за грудки.
— Гад! Сволочь! Дебил московский! Я же тебя урою…
Алистратов откинул от себя вытянутую руку Пантова.
— Успокойтесь, Михаил Петрович! Даже проиграв, нужно выходить из боя с честью. Разве я вам этого не говорил?
Бурмистров, наконец, поборол в себе приступ смеха. Подошел к Пантову, ткнул пальцем ему в грудь.
— Вот что, кандидат. Если хочешь ещё раз стать депутатом, то должен делать все, чему тебя учит Алистратов, а не раскатывать разных сучек по заграницам. Я плачу ему немалые деньги и теперь вижу, что он их отрабатывает с лихвой. Чего, к сожалению, не скажешь о тебе.
Он брезгливо отвернулся от вдруг осунувшегося и враз постаревшего Пантова и зашагал к выходу из Дворца офицеров.
Пантов опустился на банкету, поднял жалкие глаза на Алистратова:
— Зачем ты ему рассказал о Париже?
— Вы плохо думаете обо мне, Михаил Петрович. Если бы я вас не хотел отпускать во Францию, я бы сказал Бурмистрову об этом сразу. А то, что вас здесь пропесочили в присутствии пятисот человек — беда небольшая, но вам будет наука. А вот, если бы вы мычали, потели и грубили, отвечая на вопросы журналистов по телевидению, вот тогда это была бы настоящая беда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77