- Вот теперь хватит, - сказал он, поднимаясь и отряхивая колени.
- Да, теперь я спокоен за твоих клиентов. Они будут иметь дело с настоящим мастером. Это всегда приятно. А то как вспомню в каких муках однажды мне студентка зуб рвала... Мы оба с ней чуть не кончились там возле кресла...
Да, батя, а разрывных пуль ты не хочешь купить?
- Не понял? - живо обернулся старик.
- Пули, говорю, разрывные... Очень удобная штучка, между прочим...
Гораздо надежнее. Голова разлетается, как воздушный шарик от сигареты, представляешь?
- Представляю, - хмуро кивнул старик.
- При надобности и поджечь можно кой-чего... И сама по себе хороша...
Сто долларов штука. Дороговато, но окупается стократно.
- Беру, - сказал старик. - Десять штук.
- А простых сколько?
- А простых двадцать. Да, двадцать штук, - повторил старик, будто уверился в правильности своих подсчетов.
- С запасом берешь? - усмехнулся Саша.
- Жизнь продолжается, - старик развел руками в стороны. - Кто его знает, с чем завтра придется столкнуться...
- Хозяйственный ты мужик.
- Всю жизнь запасался, лишнее приходилось брать... Хлеб, соль, спички, керосин, макароны... Теперь вот и до патронов дело дошло. А завтра, глядишь, и в самом деле пушка понадобится, - невесело усмехнулся старик.
- Ничего, - успокоил его появившийся в дверях Гена. - Понадобится обращайся. Выручим.
- Неужели пушку достанете?
- Запросто. А заплатишь - и к месту доставим. И цель поразим. И возьмем недорого.
- Но это чуть позже... А сейчас сколько возьмете?
- Как и договаривались... Восемь тысяч.
- Это как?! - вскинулся старик.
- Смугляночка - пять тысяч? Пять. Десять штук разрывных по сотне...
Тысяча? Итого, шесть. Десять штук простых ты уже использовал? Еще двести.
Двадцать заказал - еще четыреста... Правильно? Всего получается шесть шестьсот.
Глушитель... Тебе ведь нужен глушитель? Нужен. Без него нельзя. А он тянет на тысячу долларов.
- Откуда же еще четыреста? - возмутился старик.
- А за науку? А использование помещения? - Саша с улыбкой обвел взглядом тир. - А машина, бензин, водительские услуги...
- Хватит, - остановил его старик. - Договорились.
***
Вроде, все получилось, все состоялось. Старик сидел у окна в плацкартном вагоне поезда и неотрывно смотрел на проносящиеся мимо слабые огоньки полустанков, деревень, отдельных вросших в землю домиков, время от времени возникающих в синих сумерках. Вспоминая столь долгий сегодняшний день, он содрогался, только сейчас сознавая ту опасность, которой подвергался едва ли не на каждом шагу. Какие силы или какое отчаяние заставили его подняться в крытый кузов грузовика? Откуда взялась отвага, чтобы в пустынном месте сесть в машину к незнакомым людям, занимающимся к тому же преступным промыслом - торговле оружием? А подвал?
Господи! А подвал?!
И он, старый и совершенно беспомощный человек, шагнул в его темную, сырую глубину, хотя прекрасно знал, что может никогда не выйти оттуда...
А камера хранения на Курском вокзале, отсчитывание денег, опасливое озирание по сторонам...
Сидя у темного окна, отгородившись ладонью от соседей, не зная их и не желая знать, старик вспоминал прошедший день и ужасался. Только теперь он осознал, насколько великодушно поступили с ним торговцы оружием. Ведь могли и на вокзале дать по темечку, оттащить в сторону и уйти с винтовкой и с деньгами... И никто, ни один пассажир не вмешался бы, ни один милиционер не полюбопытствовал бы, что случилось со стариком, и что за люди волокут его в укромный угол...
В вагоне никто не обращал на него внимания - пожилой, молчаливый человек, вжавшийся в угол у окна, с хозяйственной сумкой, засунутой поглубже под лавку. Внимательный человек мог бы заметить, что в сумке лежит пакет кефира, мятый хлебный батон - купленный на привокзальной площади у такой же старухи, как и он сам. На крючок у двери старик повесил замусоленную кепку с надломленным козырьком - наверняка эта кепка служила ему не меньше десятка лет.
Очень уж любопытный попутчик заметил бы в сумке залатанный рукав старого свитера, какой-то сверток, завернутый в старую мятую газету. Что в нем могло оказаться? Какие-нибудь семена, кусок вареной колбасы, плавленый сырок, а то и початая бутылка с домашним самогоном...
Такая примерно сумка стояла в ногах у старика.
Правда, были в ней еще три тысячи долларов, которые он готов был истратить, но удалось сохранить. Лежали доллары в неприметной щели сумки, и, право же, надо было иметь немало мужества, чтобы решиться сунуть пальцы в эту щель. А еще в стариковской сумке лежали три десятка патронов, из них десяток - с разрывными пулями, от которых голова, по заверению торговцев, разлеталась, как воздушный шарик, прижженный горящей сигаретой.
И еще один груз был у старика - связка садового инструмента. Его он забросил на верхнюю полку, чтобы грабли, тяпка и лопата никому не мешали. В связке был еще один предмет, завернутый в белую тряпицу. Знающий человек, поразмыслив, мог бы предположить что это коса, купленная в хозяйственном магазине, черенок от лопаты, топорище... Старик забросил связку на полку так небрежно и продуманно, что снизу можно было увидеть только ржавые грабли да помятый срез тяпки с подсохшими комьями земли.
Хотя ничего не представлял собой этот стариковский сверток, хозяин все-таки время от времени бросал на него бдительный взгляд. Оно и понятно для такого старика и тяпка с граблями представляет ценность, конечно же, он опасается, чтобы не сперли случайные попутчики, а что спереть могут, это все мы знаем...
Взгляни на старика сейчас человек, который хорошо знал его прежде, наверняка заметил бы - изменился Иван Федорович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54