— Рад стараться, — проворчал Шаланда. Выйдя на крыльцо, Пафнутьев прищурился от яркого солнечного света и легко сбежал по ступенькам, на ходу выключив диктофон в кармане пиджака. * * * С некоторых пор Пафнутьев неожиданно для себя ощутил некую власть над Анцыферовым. Тот продолжал неусыпно контролировать следствие, интересовался самыми незначительными подробностями, высказывал недовольство, как-то даже пригрозил отстранить от дела, но когда Пафнутьев, до того сидев потупившись, вдруг поднял глаза и сказал: “Выгоняй, что тебе мешает, Леонард”, — тот растерянно осекся. И Пафнутьев понял — роли поменялись. Хотя Пафнутьев и выполнял какие-то следственные действия, не получая, правда, видимых результатов, но проявлял явную непокорность, иногда исчезал, иногда надолго. Это беспокоило прокурора.Понял Пафнутьев и другое — теперь над ним нависла опасность. Не начальственный гнев, не увольнение за бездарность, а нечто более серьезное. Печальная судьба заводского организатора Жехова показала, как все может кончиться. Однако, прикинув свое положение, он решил, что в любом случае у него есть неделя некоторой неуязвимости. Противник не ощутил пока опасности. Да, его кое-что может раздражать, кое-что не нравиться, но все вписывается в естественное развитие событий.— Послушай, Павел, — с деланным раздражением произнес Анцыферов, — где оперативники? Чем заняты? У меня такое ощущение, что ты совершенно устранил их из расследования!— Да бестолковые они какие-то, — Пафнутьев виновато развел руками. — Не могу же я всюду бывать с ними только для того, чтобы подсказывать... Что сказать, о чем спросить, как поступить...— Но если всю работу взвалишь на себя, тоже, пользы будет немного!— Да загрузил я их... Пусть повозятся. Один отрабатывает общество охотников — стреляли ведь из обреза. Может, обнаружатся какие-то концы. Второй исследует контору Голдобова. Уж если Пахомов был персональным водителем, а убили его не случайные собутыльники, уж если убийство было по всем показателям заказное...— Так уж и заказное! — вспылил Анцыферов. — Никогда у нас не было заказных убийств!— Возможно, я ошибаюсь, — миролюбиво протянул Пафнутьев, — но мне так показалось... И я предположил — свели счеты. Или устранили исходящую от него опасность, утечку информации...— Какое-то уж больно зловещее у тебя понимание этого происшествия!— Простоват! — Пафнутьев виновато улыбнулся. — У меня же это убийство первое... Всюду мерещатся покушения, погони, трупы... Тот же Жехов... Вечером я с ним потолковал, а утром ему уж вскрытие в морге делала.— Не вижу никакой связи!— Я тоже не вижу, может, в самом деле слаб по этому делу, но чудится мне, Леонард, — Пафнутьев доверительно понизил голос, — чудится мне, что и этот труп не последний.— Ну, ты даешь! — Анцыферов побледнел. — Кто же следующий?— Откуда мне знать... Приходят в голову мысли, я и делюсь ими. Ведь кто-то же замарал шаловливые свои ручонки об эти два трупа, кто-то приложил усилия...— Опять ты их связываешь вместе! Ведь установлено — по пьянке вывалился мужик. К бабе полез на соседний балкон!— — А я что? Я ничего... Пусть так, Леонард Леонидович, пусть так. Тем лучше, как говорится.— Почему лучше? — опять насторожился Анцыферов.— Да потому что преступления нет. Есть несчастный случай. И не надо никаких расследований. И статистика в порядке. И все прекрасно. А напился мужик, или с балкона ему дали под зад коленом... Так ли это важно!Стремительный Анцыферов в темно-синей тройке, голубоватой рубашке, в галстуке с изысканными красно-синими полосами, пробежал по кабинету, мимолетно отражаясь в застекленных шкафах, набитых сводами законов, и, успев оценить прекрасное свое отражение в высоких стеклах, резко остановился перед Пафнутьевым.— Звонил Колов, — произнес он так, словно все сказанное до сих пор было пустой болтовней и вот только теперь пора приступать к главному.— Да? — неуклюже повернулся Пафнутьев. — Как поживает? У него все в порядке? Жена? Дети?— Он просил тебя зайти к нему, — Анцыферов попросту не услышал следователя.— Но мне нечем его порадовать... Может быть, нашлось письмо, которое исчезло с его стола? Да, наверно, письмо, — утвердился Пафнутьев в своей догадке и поднялся, чтобы уйти.— Он ничего не говорил о письме, — бесстрастно сказал Анцыферов, с трудом сдерживая гнев. — Он говорил о том, что ты доставил в милицию хулигана, а тот пытался спекулировать его именем.— Этого хулигана звали Олег Михайлович Жехов, — ответил Пафнутьев, потупив глаза.— Ты хочешь сказать, — растерялся Анцыферов. — Ты утверждаешь, что...— Да, Леонард! Именно это я и хочу сказать. Как бы мы с тобой не относились к этому делу, но их двое. Пока двое.— Кого их?!— Пахомов и Жехов. И я своевременно ставлю тебя об этом в известность.Анцыферов некоторое время молчал. Потом посмотрел на часы — в затруднительном положении он всегда смотрел на часы, будто надеялся увидеть подсказку — что сказать, как поступить, какое решение принять. Через некоторое время опять выбросил левую руку вперед и взглянул на часы, похоже, не видя ни стрелок, ни цеферблата.— Но ты все-таки зайди к нему, — сказал устало.— Зайду, как не зайти... Прошлый раз он очень хорошо отнесся ко мне... Принял, поговорил...— Кончай, Павел, трепаться. Куда сейчас?— Хочу в автоинспекцию заглянуть. Может, чего о мотоциклистах узнаю... Рокеры-шмокеры, мало ли...— Тоже верно. Сходи... Помощь нужна? Как знаешь.. Тогда — ни пуха.— К черту! — с веселой злостью ответил Пафнутьев и увидел входящего Фырнина. Робкого, слегка подавленного величием кабинета и собственной незначительностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140