Некого Пахомова, якобы, застрелили... Я заступил на дежурство утром, два часа назад... И вижу в журнале запись...— О чем запись? — нетерпеливо спросил Пафнутьев.— Вот, слушай... Приходил какой-то Пахомов, тот самый или нет тебе судить... Приходил и оставил письмо на имя начальника. Указано и содержание письма — гражданин Пахомов опасается за свою жизнь, о чем заблаговременно ставит милицию в известность. Подпись, дата, время и все такое прочее. Это тебе интересно?— Где письмо?— Передано начальству. Как и положено.— Сейчас оно у секретаря?— Вряд ли, уже у Колова. Она все ему передает.— Кто дежурил?— Этот... как его... Вахромеев. Сегодня отдыхает. Дрыхнет, надо понимать.— У него есть телефон?— Нету. Где-то на частной квартире со своей бабой живет. Хотя нет, подожди... Вот подсказывают — поженились они месяца три назад. Так что он, скорее всего, с женой... Но долго женились, все квартиру искали, по уголкам мыкались, чуть ли не в парке на скамейке тешились... Вот ребята подсказывают — даже в нашей камере изредка ночевали. Когда она свободна была, конечно. Но иногда и нарочно выпускали нарушителей... Если они были не очень опасны. Голь на выдумки хитра, а? Вот ребята подсказывают — в рафике летом ночевали... Не представляю, как там можно устроиться... Ребята вот смеются, не самый худший вариант, а, Паша, как считаешь? Тут у нас один старшина такое устроил, такое устроил, что ум меркнет. Представляешь...Пафнутьев положил трубку и рванулся к двери.— Я в милицию, — успел он бросить Дубовику. В дежурке все еще стоял хохот — неожиданно возникшая тема получила продолжение и свободные от выездов милиционеры наперебой припоминали, как кому приходилось преодолевать жилищные сложности.— А Жорка Шестаков до чего хитрый оказался, до чего сообразительный! Как только дежурство сдал, подружку под мышку и на вокзал. А там у него с бригадирами поездов дружба — раньше в железнодорожной милиции работал. Садятся в мягкий вагон, в двухместное купе и всю ночь едут. Просыпаются в Ленинграде, Днепропетровске, Казани, Симферополе, знакомятся с местными достопримечательностями, мороженое кушают, винцом балуются. А вечером на вокзал. И снова в отдельное купе, и снова ночь вдвоем. А мы все удивлялись — что такое, почему после смены не можем Шестакова найти для сверхурочного дежурства! А попробуй найди его, если он за тысячу километров на Черном море балдеет! Отдохнувший возвращается, посвежевший, весь довольненький! Не Жорка, а самовар тульский!Дослушав историю про сообразительного Жорку, Пафнутьев постучал в стекло, напоминая о себе.— А, Паша! Сейчас покажу... Вот, смотри, какая интересная запись, — дежурный протянул журнал. — Все, как я тебе сказал.Прочитав немногословную запись, Пафнутьев вернул журнал разочарованным — никаких дополнительных сведений обнаружить не удалось. Действительно, здесь, в дежурном отделении милиции, был человек по имени Николай Пахомов, который оставил письмо. В письме он вроде бы сообщал об опасности, которую чувствует в последнее время. Откуда опасность, кто преследует — ни слова.— Колов у себя? — спросил Пафнутьев.— Вроде, на месте. Он не любит далеко от телефона отходить, — рассмеялся дежурный. — Только на расстояние прямой видимости. Или слышимости. Большой начальник хорош в кабинете, чтоб всегда на него выйти можно было. Хочешь зайти?— Хочу.— Попробуй. Может, получится. Обычно он визитов не поощряет. Мы у него бываем только по вызову. Но ты — другое дело. Опять же по делу.На второй этаж Пафнутьев поднимался медленно. Что-то подсказывало — удачи не будет. Слишком все было просто. Раз — и на тебе письмо со всеми именами, адресами и приметами убийц. Так не бывает. И потом, если Колов звонил Анцыферову... Если все в открытую... То Пафнутьев бы знал о письме от прокурора. Если, конечно, все в открытую, — подвел Пафнутьев итог своим раздумьям.Крупная блондинка с крашеными волосами и ярко-красными губами сидела на секретарском месте, зажав в зубах перемазанную помадой сигарету. Увидев Пафнутьева, улыбнулась, но улыбка была как бы про себя, словно она вспомнила об этом человеке что-то смешное, или увидела что-то неприличное. И многие, попадая в приемную впервые, столкнувшись с этой улыбкой, растерянно осматривали себя — в порядке ли брюки, не торчит ли где чего смешного или срамного.— Здравствуй, Зоя, — приветствовал ее Пафнутьев. — Что хорошего в жизни?— А, Паша, — секретарша улыбнулась, окинув Пафнутьева взглядом. И он не мог удержаться, чтоб не провести пальцем по ширинке — все ли там в порядке.— Послушай, от вашего дежурного должно поступить письмо на имя Колова. Было?— Вся почта у него.— А сам он?— Занят. Не принимает.— У него много народу?— Один сидит. Но на телефоне. Доложить?— Конечно!Зоя, не глядя, нажала кнопку и, выпустив облако дыма изо рта, подмигнула Пафнутьеву. Сейчас, дескать, все решим, не дрейфь.— Слушаю! — раздался искаженный динамиком голос Колова.— Геннадий Борисович... Пафнутьев из прокуратуры.— В чем дело?— Хочет сам доложить.— Это что... Срочно?— Говорит, срочно. Наступило молчание.— Начальство думает, — сказала Зоя, прикрыв трубку рукой. — Это хорошо. Когда думает, соглашается. Если бы почаще думал, золотой был бы человек.— Пусть войдет, -j— разрешил Колов.— Вот видишь, — усмехнулась Зоя, искривившись от сигаретного дыма.Пафнутьев передернул плечами, поправляя пиджак и, решительно перешагнув порог, оказался в длинном кабинете, казавшемся еще длиннее оттого, что от двери к столу тянулась красная ковровая дорожка. Стены были обиты древесными плитами, сработанными на местном мебельном комбинате. Кабинеты всех приличных начальников города были обшиты этими плитами из прессованной стружки, и к кому бы ни явился новый человек, он не мог избавиться от ощущения, что все время оказывается все в том же кабинете, приходил ли в больницу к главврачу, в милицию, в исполком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140