— И Авентине в такой день — прекрасное зрелище. К тому же...— Что?— Если ты опять без денег, а я подозреваю, что так и есть, лучше тебе от нас не отставать — иначе останешься без ленча.— Слава Богу, у меня нет такой проблемы, — елейно заметил Тед. — Увидимся завтра у Джузеппе?— Вряд ли, — сказала Жаклин. — Мы опять отправимся на экскурсию.— Неужели опять по церквам? — взмолился Майкл.— Вот именно. Завтра пойдем по семи церквам пилигримов. Ведь их тоже семь? — вкрадчиво осведомилась Жаклин. — Я не ошибаюсь? 3 — Вы треплетесь? — спросил Энди. — Или свихнулись на цифрах? С чего такой страстный интерес к септетам Семерки.

.В этот вечер Энди казался близким к обмороку, если только нечто подобное может произойти с таким загорелым и крепким молодым человеком. Синяки у него темнели не только под глазами, но и вокруг них.— Перестань болтать и ешь, — приказал ему отец.Энди послушно запихал в рот большую порцию спагетти. Остальные с интересом наблюдали, как он на итальянский манер втягивал в себя длинные болтающиеся концы. Снова обретя дар речи, Энди мягко упрекнул друзей:— Я, конечно, понимаю, что могу гордиться своим умением есть спагетти, но стоит ли так на меня таращиться? Я их ел, ем и буду есть, так что не такое уж это редкостное зрелище.— Ты их ел, но уже давно не ешь, — возразила Энн, тревожно глядя на брата. — Спасибо Жаклин, что она заставила нас пойти поужинать. Нельзя заниматься без сна и еды. Сегодня я подкину тебе в кофе пару снотворных таблеток.— Я тоже вам благодарен. — Сковил одарил улыбкой Жаклин. И у нее затрепетали ресницы, а на щеках показались ямочки. Она была без очков. — Но ты, Джинджер, должна была вызвать меня раньше. Я предпочту, чтоб этот молодой дурень лишился всяких стипендий, только бы не заболел.— Так я тебе и поверил, — с полным ртом пробормотал Энди. — «Лучше умереть, чем лишиться ученой степени» — вот девиз нашего семейства... Ладно, червячка заморили. А теперь, пока ждем следующее блюдо, могу я перевести разговор на что-нибудь более интересное, чем мои личные дела? Повторяю, откуда такой страстный интерес к цифре семь, Джеки?Жаклин рылась в сумке в поисках сигарет и ответила не сразу. Они ужинали в одной из тех немногих тратторий в Трастевере, которую еще не успели облюбовать туристы. Наступили сумерки — мягкие голубые сумерки римского лета. Друзья сидели под тентом на улице, от суетливых прохожих их отделяла густая зеленая изгородь. Между кадками, в которых росли составляющие эту изгородь кусты, шнырял тощий облезлый уличный кот, ожидая, не достанется ли ему какой-нибудь лакомый кусочек.— Просто семь — мистическое число, — наконец отозвалась Жаклин. Она с победным видом извлекла из сумки пачку сигарет, и Сковил поспешно перегнулся через стол, чтобы предложить ей огня. Она продолжала: — Это число нас так и преследует. Семь святых, семь церквей, семь холмов...— И семь грешников, — перебил ее Энди. — Не заговаривайте нам зубы. Все ясно. Вы стараетесь истолковать последние слова Альберта? Кстати, вот вам еще семерка — Семь Последних Слов Христа.Он поглядел на Джин. И остальные перевели на нее глаза — трое Сковилов, Жаклин и Майкл. Майкла никто не приглашал сюда, но тем не менее он явился. Отделаться от него было не так-то просто. Физически не воздействуешь — слишком он крепкий, а намеками не проймешь — слишком толстокожий. К тому же если его навязчивость заметно усилилась, то о словоохотливости сказать этого было нельзя. Он сидел за столом в полном молчании, только переводил взгляд с одного говорящего на другого. Вытянув ноги, Майкл почти съехал под стол, насколько это позволяла прямая спинка стула. Он скармливал длинные макаронины коту — тощий черно-белый бродяга поглощал спагетти подобно истинному римлянину.— А я думала, вы мне не поверили, — сказала Джин.— Ну почему же, — немного чересчур поспешно возразила Энн.— Значит, мне показалось, — вызывающе бросила Джин. — Кроме меня ведь никто ничего не видел. А когда появилась полиция, от написанного и следа не осталось.— По полу прошаркало столько ног, — сказал Энди. — И ты же сама говорила, что знаки были едва различимы.Джин бросила на него благодарный взгляд:— Значит, ты поверил.— Мы все поверили, — повторила Энн. — Другое дело, что ты, может быть, неверно поняла увиденное. Последняя рефлекторная судорога мышц...— Хватит, Джинджер, — прервал ее отец. — Какая разница? Если этот жест и означал что-то, то теперь его смысл потерян навсегда. Причуда умирающего...Официант подал следующее блюдо, и на некоторое время все замолчали, увлеченные едой. Затем Энди снова начал рассуждать:— Может, это и был бред умирающего, но забыть его трудно, верно? Что он так страстно старался нам передать? Почему мы этого не можем понять?— Вот именно, — поддержала его Жаклин. — Я просто с ума схожу от этих мыслей... Но у меня такой нелогичный склад ума... Ничего в голову не приходит, хоть тресни.— Вам не приходит? А меня, наоборот, так и одолевают всякие предположения. Этот город просто наводнен семерками. Альбертовы святые, церкви пилигримов, холмы... Кстати, вот вопрос на засыпку: назовите-ка эти семь холмов.Все, кроме Жаклин, ответили Энди растерянными взглядами, но Жаклин, казалось, наслаждалась игрой. Она начала загибать пальцы.Тут подал голос Сковил:— Не вижу связи...— А я приведу вам еще примеры, — усмехнулся Энди. — Как насчет семи азиатских храмов? Эфес, Смирна, Пергам...Внезапно Майкл так резко выпрямился на стуле, что кот, привыкший остерегаться порывистых движений, мгновенно исчез за кустами.— Да ерунда все это! Вы еще сюда Седьмую симфонию Бетховена приплетите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61