Он вышел на улицу, не совсем удовлетворенный покупкою. Уже третий магазин за сегодняшний день господин Скулудис почтил своим посещением. Но не следует думать, будто ему особенно настоятельно требовалось пополнить недостаток по этой части гардероба. О нет, господин Скулудис был обладателем почти чуждой пробелов коллекции из шестисот галстуков всевозможных типов оттенков и форм, начиная от простых белых фрачных бантиков и кончая экземплярами огненно-красочного великолепия топазового колибри. Но слабость характера, безвольно уступавшая каждому соблазну хорошо убранной витрины, постоянно толкала его на новые покупки.
Стоя на улице и закуривая сигару, он имел возможность убедиться, что его элегантная наружность и изысканная повадка вызывают заслуженную сенсацию. Особенно же глубокое впечатление произвел он, по-видимому, на одного молодого человека, стоявшего неподалеку от него на тротуаре и взиравшего на него с нескрываемым восхищением. Безмолвные овации такого рода не были новостью для господина Каллисфена Скулудиса, хотя и не всегда выражались в столь наивной форме. Он привык к тому, что его небрежно-очаровательная манера выгибать руку при поклоне или держать в пальцах трость уже в короткое время — господин Каллисфен Скулудис повсюду оставался только короткое время, это связано было с его профессией, — перенималась городскими щеголями и что благородный рассеянный жест, которым он вынимал из портсигара и закуривал папиросу, всегда служил образцом в салонах большого света.
Но Каллисфен Скулудис отличался сильно развитым чутьем к различиям в общественном положении людей, а этот молодой человек, судя по всему его виду, не принадлежал и не был близок к тем кругам, где вращался господин Скулудис. Поэтому, не подарив Станислава Дембу особенным вниманием, он продолжал свою прогулку, ибо среди качеств, которыми он проездом завоевывал симпатию хорошего общества в Париже, Петербурге, Бухаресте и Каире, одним из самых выдающихся была, несомненно, его благородная сдержанность.
Он углубился в созерцание витрины одного цветочного магазина, затем слегка закусил в магазине гастрономическом, а потом перешел на другой тротуар, чтобы поздороваться с одной дамою, с которою познакомился, вероятно, — он уже точно не помнил — на пароходе, во время одного из плаваний по Средиземному морю. Беседуя с нею, он опять обратил внимание на Станислава Дембу, прислонившегося несколькими шагами дальше к газовому фонарю и не спускавшего с него глаз.
У господина Скулудиса была прекрасная память на лица — этого требовала его профессия, — и он сейчас же узнал молодого человека, который воздал ему дань немого восхищения перед витриною с галстуками.
Он распрощался с дамою и вошел в парикмахерскую. Выбритый и с гладко расчесанным пробором, он вышел, спустя четверть часа, на улицу, и первый человек, с которым он встретился, был снова Станислав Демба.
Господин Каллисфен Скулудис питал к незнакомым людям некоторое недоверие. У него сразу мелькало подозрение, не сыщик ли перед ним, — это объяснялось его профессией. На сыщика Станислав Демба был, правда, не похож. Тем не менее господину Скулудису был не слишком приятен интерес, который Станислав Демба так настойчиво обнаруживал к его особе. Он нашел, что Вена все же представляет собою провинцию, гнездо дикарей, где всякому сколько-нибудь прилично одетому иностранцу дивятся, как морскому чуду, и закончил раньше времени свою прогулку, усевшись в садике перед кафе за один из столов.
Мимо него в следующий же миг прошел Станислав Демба.
Он остановился, колеблясь немного, и, казалось, размышлял. Затем подошел к столику господина Скулудиса и попросил разрешения сесть.
Просьба эта явно произвела на господина Скулудиса неприятное впечатление. Ведь было еще много незанятых столиков, и он имел пристрастие к чаепитию в сладостном одиночестве. Новые знакомства он имел обыкновение завязывать только на вокзалах, станциях и в других людных местах, да и то потому лишь, что этого требовала его профессия.
Простите, я жду знакомых, — сказал он поэтому Станиславу Дембе.
Вы ждете знакомых? Тогда нам лучше всего не откладывать приведения в ясность наших отношений, — сказал Демба и сел.
Господин Скулудис взглянул на него с чрезвычайным изумлением.
— Я хочу сказать, что нам следует сперва уладить наше дельце, — повторил Демба.
Слово «дельце» звучало притягательно для господина Скулудиса. Он внимательно присмотрелся к своему собеседнику.
— Могу я узнать, каким из моих многочисленных дел вы интересуетесь? — спросил он.
— Это вы сейчас услышите, — сказал Демба. — Я шел за вами следом до этого кафе. Только здесь оказалось для меня возможным побеседовать с вами, не привлекая чьего-либо внимания и с глазу на глаз.
«Не привлекая внимания» и «с глазу на глаз» — оба эти выражения произвели благоприятное впечатление на господина Скулудиса. Они свидетельствовали о том, что собеседник его человек не болтливый, а умение молчать господин Скулудис ценил в людях превыше всего — это основывалось на характере его профессии.
— Около часа тому назад вы были на Пратерштрассе, — сказал Демба.
— Ах, вот что! — промолвил Скулудис и кивнул головою. Теперь дело выяснялось.
Час тому назад у него происходил на Пратерштрассе разговор весьма щекотливого свойства с одним знакомым ювелиром; он предлагал ему приобрести драгоценности того рода, которые в связи со своим происхождением боятся яркого дневного света. Переговоры не увенчались, к сожалению, успехом, и Скулудис удалился, не преминув сказать несколько горьких слов по поводу корыстолюбия и алчности торговца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54