ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Только позже, когда преимущественно мусульманский ранее Туркестан потребовал прав отдельной и независимой республики, в РСФСР провели некие искусственные границы, разделившие ее на целых пять республик по «национальному признаку». Это решение было принято в 1924 году, когда пост умершего Ленина занял Сталин, который последующие тридцать лет сжимал стальной кулак Коммунистической партии.
Начиная с 1939 года СССР «мирно присоединила» в той или иной степени Польшу, Чехословакию, Румынию, прибалтийские государства — Латвию, Литву, Эстонию — и отдельные регионы Германии и Японии.
Я едва ли нуждалась в дальнейших подробностях, которыми снабдил меня Евгений Молотов из Ленинградского института ядерной физики. После Второй мировой войны название игры изменилось, но игроки остались прежними: теперь игра называлась «холодной войной». В руках всех главных участников появилась новая игрушка под названием «ядерное устройство». Образцом для дипломатической стратегии послужила опасная детская игра «цыпленок», суть которой заключается в том, что две машины на предельной скорости несутся навстречу ДРУГ другу. Водитель, свернувший первым во избежание столкновения, считается проигравшим — трусливым цыпленком. И США неслись быстрее всех. Единственная разница, подмеченная мной между автомобильной версией «цыпленка» и холодной войной, состояла в том, что в первом случае кто-то из участников все-таки мог рассчитывать на выигрыш.
За неделю расписанных встреч мы с Вольфгангом объездили просторы Центральной России, посещая разные объекты и участвуя в совещаниях государственного и частного характера, связанных с ядерной промышленностью. Я обнаружила, что советское правительство серьезно обеспокоено не безопасностью их действующих атомных станций, а, скажем так, только безопасностью ядерных материалов, особенно повторно используемого топлива и боеприпасов. Многие из таких материалов, в случае Советского Союза, оказались расположены за пределами собственно РСФСР. И вот как я пришла к этому выводу.
Почти пять лет мы с Оливером разрабатывали базу данных, предназначенную для определения местоположения, классификации и отслеживания токсичных и трансурановых отходов, производимых в правительственных секторах экономики США. Наш проект включал в себя подключение к работе многочисленных контролирующих организаций по стране и всему земному шару, и мы все делились заключениями специалистов в нашей собственной американской версии политики «гласность— перестройка». Мы слаженно работали совместно с МАГАТЭ и пользовались сведениями баз данных от Монтеррея до Массачусетса, которые контролировали торговлю ядерными веществами, оборудованием и технологиями. Но наши усилия пока только вскрыли поверхностный слой очень глубокой раны.
Секретность и недоверие ныне угасающего периода холодной войны, как я вскоре обнаружила, оставили трудно залечиваемые шрамы, особенно на поверхности Матери-Земли. История выглядела ужасно. Много лет деятельность в ядерной области проходила под девизом: «Левая рука не ведает, что творит правая». Военные закапывали отходы в тех местах, где затем начинали возводиться жилые комплексы; жидкие отходы из реакторов проникали в водоносные пласты рек и прочих водоемов.
Но как выяснилось, наши западные военно-промышленные предшественники оказались безупречными по сравнению с деятельностью их коллег из России за последние сорок лет.
Пока мы ожесточенно спорили, как найти и выкопать отходы, не говоря уже о том, что с ними делать, когда мы их найдем, Советы чертовски просто создавали себе проблемы, изготавливая МБР (межконтинентальные баллистические ракеты) и водородные бомбовозы и тысячи единиц стратегического запаса боеголовок. Они наплодили кучу складов отходов ядерного топлива, предприятий, работающих по методам газовой диффузии и лазерных изотопов для производства обогащенного урана, открытых карьеров и шахт с явными признаками загрязнения скрытыми захоронениями урана. Сброс отходов трития и циркония в Северный Ледовитый и Тихий океаны, видимо, проводился десятилетиями.
По грубым подсчетам, советская ядерная промышленность задействовала девятьсот тысяч человек на предприятиях, разбросанных по меньшей мере в десяти городах. Имелось более 150 центров, использующих и производящих ядерное топливо, и планировалось вдвое увеличить количество промышленных ядерных реакторов в последующие двадцать лет. И это еще были цветочки.
Проблема, выбивающая из седла, как сказал бы Оливер, заключалась в Центральной Азии — в районе, называемом на тюркских языках, Ortya Asya, где сосредоточились пять в основном исламских республик: Казахстан, Киргизстан, Узбекистан, Таджикистан и Туркменистан. Когда Карл Маркс назвал религию опиумом народа, он забыл, как глубоко этот наркотик проник в плоть и кровь человечества — и что риторике еще никогда не удавалось стать противоядием. Десятилетняя агрессия русских против соседнего мусульманского Афганистана — «русский Вьетнам» — только усилила многовековой духовный и физический раскол.
Еще больше подпитывало фундаменталистский огонь то, что понятие так называемой Средней Азии относится только к четырем республикам: Казахстан благодаря многочисленности русского населения считался скорее частью России. Полигоны российских ядерных испытаний сосредоточились как раз в Казахстане, граничащем с бывшим китайским Туркестаном и провинцией Синьцзян с ее собственным мусульманским населением, где с 1964 года в высокогорной пустыне в районе озера Лобнор проводили свои ядерные испытания китайцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211
Начиная с 1939 года СССР «мирно присоединила» в той или иной степени Польшу, Чехословакию, Румынию, прибалтийские государства — Латвию, Литву, Эстонию — и отдельные регионы Германии и Японии.
Я едва ли нуждалась в дальнейших подробностях, которыми снабдил меня Евгений Молотов из Ленинградского института ядерной физики. После Второй мировой войны название игры изменилось, но игроки остались прежними: теперь игра называлась «холодной войной». В руках всех главных участников появилась новая игрушка под названием «ядерное устройство». Образцом для дипломатической стратегии послужила опасная детская игра «цыпленок», суть которой заключается в том, что две машины на предельной скорости несутся навстречу ДРУГ другу. Водитель, свернувший первым во избежание столкновения, считается проигравшим — трусливым цыпленком. И США неслись быстрее всех. Единственная разница, подмеченная мной между автомобильной версией «цыпленка» и холодной войной, состояла в том, что в первом случае кто-то из участников все-таки мог рассчитывать на выигрыш.
За неделю расписанных встреч мы с Вольфгангом объездили просторы Центральной России, посещая разные объекты и участвуя в совещаниях государственного и частного характера, связанных с ядерной промышленностью. Я обнаружила, что советское правительство серьезно обеспокоено не безопасностью их действующих атомных станций, а, скажем так, только безопасностью ядерных материалов, особенно повторно используемого топлива и боеприпасов. Многие из таких материалов, в случае Советского Союза, оказались расположены за пределами собственно РСФСР. И вот как я пришла к этому выводу.
Почти пять лет мы с Оливером разрабатывали базу данных, предназначенную для определения местоположения, классификации и отслеживания токсичных и трансурановых отходов, производимых в правительственных секторах экономики США. Наш проект включал в себя подключение к работе многочисленных контролирующих организаций по стране и всему земному шару, и мы все делились заключениями специалистов в нашей собственной американской версии политики «гласность— перестройка». Мы слаженно работали совместно с МАГАТЭ и пользовались сведениями баз данных от Монтеррея до Массачусетса, которые контролировали торговлю ядерными веществами, оборудованием и технологиями. Но наши усилия пока только вскрыли поверхностный слой очень глубокой раны.
Секретность и недоверие ныне угасающего периода холодной войны, как я вскоре обнаружила, оставили трудно залечиваемые шрамы, особенно на поверхности Матери-Земли. История выглядела ужасно. Много лет деятельность в ядерной области проходила под девизом: «Левая рука не ведает, что творит правая». Военные закапывали отходы в тех местах, где затем начинали возводиться жилые комплексы; жидкие отходы из реакторов проникали в водоносные пласты рек и прочих водоемов.
Но как выяснилось, наши западные военно-промышленные предшественники оказались безупречными по сравнению с деятельностью их коллег из России за последние сорок лет.
Пока мы ожесточенно спорили, как найти и выкопать отходы, не говоря уже о том, что с ними делать, когда мы их найдем, Советы чертовски просто создавали себе проблемы, изготавливая МБР (межконтинентальные баллистические ракеты) и водородные бомбовозы и тысячи единиц стратегического запаса боеголовок. Они наплодили кучу складов отходов ядерного топлива, предприятий, работающих по методам газовой диффузии и лазерных изотопов для производства обогащенного урана, открытых карьеров и шахт с явными признаками загрязнения скрытыми захоронениями урана. Сброс отходов трития и циркония в Северный Ледовитый и Тихий океаны, видимо, проводился десятилетиями.
По грубым подсчетам, советская ядерная промышленность задействовала девятьсот тысяч человек на предприятиях, разбросанных по меньшей мере в десяти городах. Имелось более 150 центров, использующих и производящих ядерное топливо, и планировалось вдвое увеличить количество промышленных ядерных реакторов в последующие двадцать лет. И это еще были цветочки.
Проблема, выбивающая из седла, как сказал бы Оливер, заключалась в Центральной Азии — в районе, называемом на тюркских языках, Ortya Asya, где сосредоточились пять в основном исламских республик: Казахстан, Киргизстан, Узбекистан, Таджикистан и Туркменистан. Когда Карл Маркс назвал религию опиумом народа, он забыл, как глубоко этот наркотик проник в плоть и кровь человечества — и что риторике еще никогда не удавалось стать противоядием. Десятилетняя агрессия русских против соседнего мусульманского Афганистана — «русский Вьетнам» — только усилила многовековой духовный и физический раскол.
Еще больше подпитывало фундаменталистский огонь то, что понятие так называемой Средней Азии относится только к четырем республикам: Казахстан благодаря многочисленности русского населения считался скорее частью России. Полигоны российских ядерных испытаний сосредоточились как раз в Казахстане, граничащем с бывшим китайским Туркестаном и провинцией Синьцзян с ее собственным мусульманским населением, где с 1964 года в высокогорной пустыне в районе озера Лобнор проводили свои ядерные испытания китайцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211