— Где вы были?
Бледная кожа Гоголя была белее простыни.
— На улице, дышал воздухом, — спокойно ответил Соларин. — Здесь вам не Россия. В Нью-Йорке люди ходят гулять, не уведомляя перед этим власти о своих перемещениях. Вы думали, я собираюсь перебежать?
Гоголь не ответил на улыбку Соларина.
— Бродский не в духе.
Он нервно огляделся вокруг. В фойе никого не было, только на другом конце помещения пила чай какая-то старуха.
— Германолд уведомил нас этим утром, что турнир, возможно, перенесут до окончания расследования смерти Фиске. У Фиске была сломана шея.
— Я знаю, — сказал Соларин.
Он взял Гоголя под локоть и повел к столику, где остывал чай. Там Соларин кивком показал телохранителю, чтобы тот садился и допивал чай.
— Я ведь видел тело. Вы что, забыли?
— В этом-то и проблема, — сказал Гоголь. — Вы были с ним наедине незадолго до того, как все случилось. Это плохо. Мьт не должны были привлекать к себе внимание. Если начнется расследование, вас наверняка начнут допрашивать.
— Это мои трудности. Вам-то чего переживать? — спросил Соларин.
Гоголь взял кусок сахара, зажал его между зубами, а потом принялся цедить через него чай.
Старуха, сидевшая в конце фойе, встала из-за стола и направилась к их столику. Она была одета во все черное и двигалась с трудом, опираясь на палку. Гоголь взглянул на нее.
— Извините, — вежливо сказала она, подойдя к мужчинам. — Боюсь, мне не подали сахарина к чаю, а сахар мне нельзя. Нет могли бы вы, джентльмены, поделиться со мной?
— Конечно, — сказал Соларин.
Взяв сахарницу с подноса Гоголя, он достал несколько розовых пакетиков и вручил их пожилой женщине. Она тепло поблагодарила его и отошла от стола.
— О нет…— простонал Гоголь, глядя на лифты. Бродский шагал через комнату, прокладывая путь мимо столиков и цветастых кресел.
— Я должен был отвести вас к нему сразу, как только вы пришли, — вполголоса сказал Соларину телохранитель.
Он вскочил, чуть не свернув поднос. Соларин остался сидеть.
Бродский был высоким мужчиной с хорошо развитой мускулатурой и загорелым лицом. В темно-синем деловом костюме в тонкую полоску и шелковом галстуке он выглядел как европеец-бизнесмен. Бродский подошел к столу, двигаясь уверенно и напористо, словно прибыл на деловые переговоры. Остановившись перед Солариным, он протянул ему руку. Соларин пожал ее, не вставая. Бродский сел рядом.
— Я доложил секретарю о вашем исчезновении, — начал он.
— Но я ведь не исчез, а просто вышел прогуляться.
— По магазинам, да? — усмехнулся Бродский. — Милый портфельчик. Где вы его купили? — спросил он, указывая на портфель, стоявший на полу за креслом Соларина.
Гоголь его даже не заметил.
— Итальянская кожа, — продолжал Бродский. — То, что нужно советскому шахматисту, — добавил он с сарказмом. — Не возражаете, если я загляну внутрь?
Соларин пожал плечами. Бродский положил портфель на Колени, открыл и принялся исследовать его содержимое.
— Да, кстати, кто была эта старуха, которая отошла от стола когда я появился?
— Просто какая-то старая леди, — сказал Гоголь. — Просила отсыпать ей сахарина.
— Не так уж он был ей и нужен, — проворчал Бродский, копаясь в бумагах. — Она ушла сразу, как только я появился.
Гоголь посмотрел в ту сторону, где сидела женщина. Она ушла, и на столике осталась одинокая чашка.
Бродский положил бумаги обратно в портфель и вернул его Соларину. Затем он со вздохом взглянул на Гоголя.
— Гоголь, ты кретин, — обыденным тоном, словно речь шла о погоде, констатировал он.—Наш драгоценный гроссмейстер трижды обвел тебя вокруг пальца. Сначала — когда допрашивал Фиске незадолго до его смерти. Затем — когда вышел, чтобы забрать этот портфель, в котором теперь ничего нет, кроме пустого блокнота, нескольких пачек чистой бумаги и двух книг по нефтяной промышленности. Очевидно, все ценное оттуда уже изъяли. А минуту назад он под самым твоим носом передал эти записи агенту, прямо здесь, в фойе.
Гоголь покраснел и поставил на стол свою чашку.
— Но уверяю вас…
— Не нужны мне твои заверения, — отрывисто бросил Бродский и повернулся к Соларину. — Секретарь сказал, что мы должны установить контакт в течение двадцати четырех часов, или нас отзовут в Россию. Если этот турнир отменят, наша легенда полетит к чертям. Рисковать нельзя. Вряд ли нам, поверят, если мы скажем, что решили задержаться в Нью-Йорке, чтобы походить по магазинам и купить портфели из итальянской кожи, — усмехнулся он. — У вас двадцать четыре часа, гроссмейстер, чтобы выйти на вашего человека.
Соларин посмотрел Бродскому прямо в глаза. Затем холодно улыбнулся.
— Можете доложить секретарю, уважаемый, что я уже получил нужные сведения, — сказал он.
Человек из КГБ молча ждал, что Соларин продолжит. Когда тот больше ничего не сказал, Бродский вкрадчиво поторопил его:
— Ну же? Не томите нас неизвестностью.
Соларин посмотрел на портфель у него на коленях. Потом на самого Бродского. Лицо шахматиста напоминало бесстрастную маску.
— Фигуры в Алжире, — сказал он.
К полудню я вся была на нервах. За это время я предприняла еще несколько попыток дозвониться до Нима, но тщетно. Мертвое тело Сола, лежащее на плите, постоянно стояло у меня перед глазами. Я вся извелась, ломая голову над тем, что означают последние зловещие события и как они связаны между собой.
Я сидела взаперти в своем офисе в «Кон Эдисон», окна которого выходили на здание ООН, слушала новости и смотрела, не появятся ли на площади полицейские машины, когда тело обнаружат. Однако ничего подобного не происходило.
Я позвонила Лили, но не застала ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225