– Это знак, – объявил он. – Новый год приходит в белизне невинности, как новорожденное дитя в белоснежных пеленах. Теперь вся грязь на земле исчезнет под белым покрывалом.
– Идиотская трепотня, – рявкнул Дитер.
Мы испуганно замерли.
– Но уж коли Новому году суждено стать новым началом, – процедил он, – то сейчас, без четверти двенадцать, самое время обеспечить табула раза, то бишь чистый стол.
О чем это он? Неужели обо мне?
Левин предпочел обратить все в шутку.
– Ладно, со стола я уберу, но не раньше, чем мы отведаем моего фруктового салата. А уж потом будет и табула раза.
Никто не улыбнулся.
Я попыталась под столом схватить Дитера за руку, но он резким движением ее отдернул.
– Ты прекрасно знаешь, о чем я, – сказал он.
– Не знаю я, – неуверенно ответил Левин.
Тут я перетрусила и начала убирать тарелки.
– Погоди, – сказал мне Левин, – я хотел съесть еще кусочек ростбифа.
Он взял в руки нож.
Дитера, однако, это не остановило.
– Ты спал с Марго.
Ответа не последовало. Левин с сосредоточенным видом отрезал себе почти прозрачный ломтик мяса, но его тонкие руки дрожали.
– Будь любезен ответить! – гаркнул Дитер.
Левин отрезал наконец кусочек мяса и большой вилкой направил его себе прямо в рот. Я поневоле вспомнила Марго и того повара, который с этой же вилки скармливал ей кусок поросячьей кожи.
– Чего ты от меня хочешь? – спросил он.
– Ты должен сознаться, – наседал Дитер.
– В чем? – все еще увиливал Левин.
– Брат все мне сказал.
Левин передернул плечами.
– Мы же все знаем Марго, – сказал он, – это она захотела, не я.
Возможно, это даже была правда, но Дитера это нисколько не успокоило.
– Пункт два. Ты должен развестись.
Вот теперь я ударилась в панику; прежде-то я еще могла делать вид, что мое дело сторона.
Тут уже Левин начал возмущаться: в конце концов, его жена ждет ребенка, Дитер должен спасибо сказать, что все эти его идиотские обвинения я пока что выслушала без истерики.
– Это мой ребенок, – отрезал Дитер. – Вот тот, выкидыш, тот наверняка был твой. Уступи мне Эллу, и мы будем квиты.
Нож выпал у Левина из рук. Он ждал от меня немедленного опровержения. Но я только заикалась от страха. Меньше всего мне улыбалось доставаться этому необузданному Дитеру, так сказать, в замену Марго. Чтобы избежать допроса, я взвыла что было мочи.
– Ты совсем спятил, – мужественно заявил Левин, – ребенок мой на все сто процентов. Элла, скажи ему!
– Если Элла скажет тебе правду, тебе останется только поджать хвост и заткнуться! – орал Дитер. – Она пожалела тебя, и если бы не смерть твоей матери, она бы давно тебе все выложила.
Левин схватил меня за плечи и начал трясти, как куль.
– Ты будешь говорить или нет! Скажи же ему, что он спятил!
Но он не вытряс из меня ни единого путного слова.
– Пошел вон, гнида! – крикнул Левин с ненавистью. – От тебя одни несчастья! Вылез из дерьма, туда и катись, тебе там самое место!
Дитер размахнулся. Он уложил моего высокого, но хлипкого супруга одним ударом. Кровь хлынула у Левина изо рта, отчего Дитеру тут же стало дурно.
Я кинулась к телефону вызывать полицию, но после того как Левин, выплевывая вместе с кровью зубы, успел прошамкать «только врача», я вызвала «скорую помощь».
Дитера тем временем вырвало прямо в мою сияющую чистотой мойку из нержавеющей стали. Больше из кухни он не выходил.
Я принесла из ванной теплую воду и полотенца. Левин громко стонал. В этот момент колокола возвестили приход Нового года.
Сидя на полу, я держала голову Левина на коленях, чтобы он не захлебнулся кровью, и мокрыми полотенцами пыталась остановить кровотечение. К счастью, вскоре вдалеке уже завыла сирена «скорой помощи».
Весь зеленый, к нам вошел Дитер.
– Они уже едут, – сказал он. – Я исчезаю. Не вздумай рассказывать, что тут произошло.
Я попыталась протестовать.
– Я должна сказать правду…
– Раньше надо было правду говорить, – отрезал Дитер. – Скажешь им, что он поскользнулся на куске сала и ударился о плиту.
Как был, без пальто, он выскользнул в дверь зимнего сада и исчез в снежной круговерти. Мне пришлось бросить Левина, чтобы открыть врачам. Но я успела схватить со стола прибор Дитера и, забежав по пути на кухню, сунуть его в кладовку.
Дюжие санитары недолго думая сделали Левину временную повязку и уложили его на носилки. Невзирая на спешку, они все же поинтересовались, что произошло.
– Несчастный случай, – покорно повторила я. – Поскользнулся на кухне и ударился головой о плиту.
Один из санитаров глянул на меня пристально.
– Почему в таком случае он лежит здесь, а не на кухне?
– Да он вскочил, зачем-то сюда добежал, а уж тут опять на колени рухнул, – объяснила я. – А кровь я всю подтерла.
– Ох уж эти мне домохозяйки, – пробурчал санитар. – Муж кровью будет истекать, а ей лишь бы пол блестел!
Бледное как мел, перепачканное кровью лицо Левина все еще стояло у меня перед глазами. Какое оно было маленькое, и какой огромный у Дитера кулачище! Чтобы как-то отвлечься, я и вправду принялась мыть пол, убирать со стола, приводить кухню в порядок. Поставила в холодильник фруктовый салат, убрала и другие остатки нашей трапезы.
Когда кухня и зимний сад кое-как были прибраны, я набрала полную ванну, брызнула туда несколько капель успокоительного экстракта и с наслаждением опустилась в теплую воду.
Наконец-то можно собраться с мыслями. «Главное, с ребенком все в порядке», – думала я, стараясь ободрить себя вопреки всему.
В конце концов, надев ночную сорочку и купальный халат, я снова отправилась в зимний сад. Тамерлан исчез; ясное дело, животные пугаются, когда хозяева так дерутся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54