Однако, когда она в очередной раз что-то вякнула про «нашего» Левина, я не сдержалась.
– Тебя вообще не должно волновать, когда возвращается мой муж, – отчеканила я. – Побеспокойся лучше о том, чтобы срочно подыскать себе квартиру. Если не съедешь сама, мне придется подключить адвоката. Договором об аренде, если помнишь, мы не связаны.
Марго принялась униженно меня умолять. Они могут освободить квартиру на втором этаже и перебраться с Дитером сюда, в мансарду, тогда наверху, на втором этаже, у меня появятся целых четыре свободных комнаты.
– Как ты это себе представляешь? – не соглашалась я. – Здесь наверху ни ванной, ни кухни, водопровод только до второго этажа доходит.
– Так ведь можно, наверно, провести, – пролепетала она, глядя на меня глазами загнанного кролика.
– Вот как? А платить кто будет? Может, ты?
В моей мансарде мне особенно нравились большие окна, врезанные в скаты крыши. Да, здесь будет мой приют, мое укромное царство, куда всем домочадцам будет заказан доступ. Но пока что окна просто черны от грязи.
Тем временем Марго в приступе внезапного трудолюбия принесла свежей воды и свои вонючие тряпки. Видимо, хочет таким образом меня задобрить. Вообще-то эти окна только покрасить, добротная старая работа, ничего им не делается. Сидя на подоконнике, я пыталась дотянуться до ставен – попробовать закрыть и понять, во что они превратились. Ставни тоже сработаны на славу, но, конечно, краска и тут пооблупилась. Марго с ведром направилась к другому окну.
– Ставни надо снять, пусть Дитер обожжет их и покрасит, – сказала я.
– Он обязательно это сделает, – поторопилась заверить меня Марго.
Я тем временем влезла на подоконник и попыталась сама снять ставни с петель, но мне это не удалось.
– Разве это про нас работа, это только для мужиков, – неодобрительно бурчала Марго. Но я уже вошла в раж.
– Ну-ка, Марго, подержи меня, – распорядилась я.
Марго обхватила мои ноги железной хваткой. Запах ее пота ударил мне в нос. Увы, моих рук не хватало – я не дотягивалась до конца створки, ставня не поддавалась.
– По капле масла в петли, и пойдет как миленькая, – пропыхтела я и помчалась вниз за машинным маслом.
Вернувшись наверх, я застала Марго на подоконнике. Она сидела на корточках с красным от натуги лицом.
– Элла, подержи-ка меня, – прокряхтела она, – у меня руки подлиннее.
Я подошла и, преодолевая брезгливость, крепко ухватила ее за лодыжки. Прямо у меня перед глазами оказались ее икры в сеточке красновато-голубых прожилок, с мелкой черной щетинкой плохо подбритых волос. Истрепанные легинсы задрались до самых колен. Из зеленых шлепанцев глядели неухоженные, мертвенно-белесые, ороговевшие пятки. Меня стало подташнивать. И уж совсем доконала меня струйка пота из-под легинсов, медленно подбиравшаяся прямо к моей руке.
Вдруг она выпрямилась, одним рывком сняла ставню с петель и от внезапной тяжести покачнулась.
В ту же секунду липкая струйка ее пота лизнула мою кожу, и в приступе гадливости я непроизвольно разжала руки. Вместе со ставней Марго рухнула вниз. Я в ужасе посмотрела ей вслед. Двумя этажами ниже она распласталась на земле совершенно неподвижная, возможно, даже и неживая. Споткнувшись о швабру и опрокинув ведро с грязной водой, упав и тут же вскочив, я кубарем помчалась вниз.
Через считанные секунды я уже была подле Марго, распластавшейся на каменных плитах террасы. Она дышала, но была без сознания. Я проверила пульс, он почти не прощупывался. Что делать? Кроме меня, в доме никого.
Разумеется, я вызвала «скорую помощь». Двое санитаров и врач увезли Марго в больницу. Почти ничего уже не соображая, я все же попыталась дозвониться до транспортного агентства, где работал Дитер, и выяснить, могут ли ему сообщить о случившемся. Однако в воскресенье там никого не было, работал только автоответчик. Может, Левина в Испании разыскать через службу авторадио?
Я позвонила Дорит и голосом автомата сообщила, что Марго разбилась, выпав из окна мансарды.
– Насмерть? – ужаснулась Дорит.
– Нет, но мне не сказали, выживет она или нет.
– Господи, да ты сама там едва жива, – волновалась Дорит. – Ты что, видела, как все произошло?
– Не совсем, но я была с ней в одной комнате. А потом вдруг увидела, что она уже внизу, это было просто ужасно.
– Как можно ни с того ни с сего выпасть из окна? – удивилась сообразительная Дорит. – Такое только с детьми бывает…
– Она хотела снять ставни, их надо покрасить.
Дорит присвистнула.
– Конечно, нехорошо ругать пострадавших, но ведь это сущее безумие – браться за такую работу в одиночку!
Я не стала Дорит поправлять.
– Ну ничего, как-нибудь образуется, – утешила она меня, – а ей будет урок. Ты сама-то успокойся. А хочешь – приезжай ко мне.
Я бы с удовольствием поехала в Хайдельберг, дабы вверить себя материнским заботам Дорит. Но в таком состоянии я не могу вести машину, да и Дитера надо дождаться.
Чтобы как-то прийти в себя, я сварила крепкий кофе, но меня тут же вырвало. Потом поднялась наверх и изучила место происшествия. Вооружившись биноклем, осмотрела дома, примыкающие к нашему участку. Там, кстати, живут и знакомые Геро. Можно ли было что-то оттуда видеть? Нет, ненавистные мне ели стоят стеной. Даже с биноклем я не взялась бы определить, моет ли кто-нибудь в тех домах окна или нет. Меня это немного успокоило. К тому же сбежались бы соседи, просто прохожие, а тут даже приезд «скорой помощи» никого не всполошил.
Оставалась сама Марго. Она-то знает, что я расцепила руки. Что мне сказать в свое оправдание? Брезгливость не оправдание. А если меня оса ужалила?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54