Где ты припарковалась?
Я сказала, что рядом, но мы могли бы поехать прямо в ее машине, раз уж все равно в ней сидим.
— Точно. А куда мы поедем? — Беата завела мотор.
— В лес, например, — предложила я. — Стоит такая сказочная погода, кто знает, сколько она еще продержится. Бабье лето — наша с тобой пора.
— Думаю, есть подходящее местечко, туда и отправимся, — сказала Беата.
Я решила больше не спорить с ней, однако, если это место окажется многолюдным, план рухнет.
Бассейн находился на окраине, и нам не пришлось еще раз проезжать через центр, куда народ как раз в это время съезжался за покупками. Это меня вполне устраивало.
Правда, один раз Беата кивнула какой-то женщине, но, похоже, это было лишь шапочное знакомство. Мы ехали по дороге, ведущей в горы, к стоянке у леса.
— У тебя тяжелая корзина? — спросила она. — Я могла бы проехать по дороге еще дальше в лес, хоть это и запрещено. Тогда не придется тащить вещи самим.
Все складывалось идеально.
— Давай, — согласилась я. — В корзине — термос с кофе и бутылка шампанского, все вместе весит порядочно. — Шампанское я купила еще для Витольда.
Беата рассмеялась:
— На этих ухабах шампанское взболтается так, что держись! Оно у тебя, наверное, еще и теплое. Но я знаю, ты хотела как лучше, милая моя Рози!
Она медленно въехала на холм, свернула на протоптанную тропинку и остановила автомобиль на лесной полянке, спрятав его за невысокой пушистой сосной.
— Вперед! — крикнула она. — Мы потратили уже целых двадцать минут! Кстати, Рози, ты просто мои мысли читаешь! После бассейна ужасно хочется есть и пить. Честно говоря, я сегодня не завтракала: хочу срочно сбросить пару килограммов. А тут ты соблазняешь меня всякими вкусностями. — Беата указала в сторону высокой обзорной башни:
— Нам туда. Мы с Юргеном недавно на нее поднимались: оттуда открывается потрясающий вид на долину Рейна.
Насколько это безопасно? Револьвер лежал в моей самой большой дамской сумке, в кармане на молнии. Мне уже хотелось, чтобы план сорвался, чтобы в последний момент мы встретили отдыхающих или услышали шум мотора приближающегося джипа лесника.
Вид с башни был великолепен. Синяя дымка окутывала лежащий вдали Мангейм, где-то на юго-западе должен был находиться Ладенбург. Я посмотрела, нет ли поблизости людей, но никого не заметила. На лесной стоянке были припаркованы две машины.
— Доставай шампанское! — потребовала Беата.
Я расстелила красную клетчатую скатерть на нагретой солнечными лучами площадке башни. «Последняя трапеза», — промелькнуло в голове.
Беата разглядывала все с любопытством:
— Жареный цыпленок, хлеб, ветчина, дынька, виноград и сыр! Рози, ты гений!
Она ловко открыла теплое, сильно пенящееся шампанское. Беата нашла эту небольшую оплошность забавной. Залпом осушив два бокала, она принялась за дыню и цыплячью ножку. Я делала вид, что тоже хочу есть, однако сухое мясо комом стояло в горле. Теперь нужно было вынуть револьвер за спиной у Беаты и хладнокровно застрелить единственную подругу, всегда такую веселую и жизнерадостную. — Нет, это просто невозможно!
— Ты так серьезно смотришь вдаль, Рози. Давай же, выпей! — настойчиво сказала Беата и налила мне шампанского. Вместо бумажных стаканчиков и одноразовой посуды у нас были хрустальные бокалы и фарфоровые тарелки.
Беата выпила третий бокал и уселась на широкий парапет.
— Иди-ка сюда, Рози, — сказала она. — Глупо сидеть на полу, когда можно любоваться таким восхитительным видом. Когда я сижу здесь, наверху, то хочу превратиться в ласточку и спланировать в долину так легко и грациозно! — Она свесила ноги вниз. — Иди сюда!
Я посмотрела на ее довольно широкую спину, на блестящие, еще влажные волосы. Футболка немного села от стирки, под ней четко выделялись бретельки бюстгальтера.
— Ах, Беата, я лучше останусь здесь, вдруг голова закружится.
— А я совсем не знаю, что такое головокружение! В детстве я обожала качаться на качелях, лазить по крышам и забираться на стены. Смотри!
Как ребенок, которым она была когда-то, Беата встала на стене во весь рост и улыбнулась вызывающе-дерзкой улыбкой, в свое время, наверное, доводившей до отчаяния ее мать.
Обеими руками я сильно толкнула ее загорелые ноги. Этого оказалось достаточно, чтобы Беата упала вниз с пронзительным криком, зажав в одной руке бокал, а в другой — цыплячью ножку.
На первый взгляд казалось, что людей вокруг не было, но где-то поблизости работал мотор бензопилы. Рядом рыскал в поисках пропитания какой-то пес, никто не окликал его. Собака выглядела совсем одичавшей. По далекому автобану ползли крошечные машинки. Оттуда с трудом можно было различить башню, не говоря уже обо мне. Подойдя к длинной лестнице, ведущей вниз, я почувствовала такую сильную дрожь в коленях, что еле-еле смогла преодолеть множество узких каменных ступенек.
Беата была мертва, тут даже не нужно было щупать пульс или прислушиваться к дыханию. Широко открытые остекленевшие глаза с невыразимым удишюнием смотрели в пустоту. По всей видимости, у нее был пробит череп, поврежден позвоночник и сломаны руки и ноги. От созерцания этой картины мне стало дурно. Как и тогда, в доме Витольда, меня охватило непреодолимое желание бежать без оглядки.
Но ни в коем случае нельзя терять голову. Бокал разлетелся на тысячу осколков, его уже никому не удастся собрать, эта процедура заняла бы много часов. Но нужно забрать корзину и все, что осталось от пикника. Как я могла оставить все это наверху?
Обратный подъем дался мне с большим трудом. Предстояло каким-то образом вернуться домой без машины, со всем этим барахлом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66