Например, он насплетничал в лодзинском антиквариате, что некоторые веши, сдаваемые мужем на комиссию, сомнительного происхождения. С тех пор мой муж прибегал к помощи Рикерта, если хотел что-нибудь продать.
– Вы это сообщили следователю?
– Да. Но след не здесь. Гневковский не любил мужа, мешал ему в делах, но подозревать его бессмысленно. Страшно милый старик! Если уж на то пошло, то из них двоих на убийство скорее был способен мой муж. Он ненавидел Гневковского лютой ненавистью…
Она внезапно замолчала.
– Вы знаете убийцу вашего мужа, – уверенно проговорил Генрик.
Пани Бутылло отрицательно покачала головой. Затем снова заговорила:
– Я подозреваю только одного человека. Я была у него сегодня, после разговора с вами. Он объяснил мне все, ответил на все мои вопросы, хотя…
– Говорите же!..
– Нет! – решительно произнесла она. – Если он невиновен, нечего его и впутывать. Если же он виновен, я скоро узнаю об этом.
Видя, что ей не хочется говорить, он не стал ее выспрашивать. Но одного вопроса не задать не мог:
– А моя тросточка? Она имеет отношение к делу? Ваш муж не хотел мне сказать, от кого он ее получил.
– Право же, пока я не знаю ничего конкретного. Они подъехали к дому Бутылло.
– В половине первого ночи я подошла к дому, – начала она рассказ. – Идя по дорожке через сад, я сквозь ставни заметила свет в комнате. Двери были открыты, но я не удивилась: муж знал, когда примерно я вернусь домой. Да и вообще у нас не было привычки запирать двери. Дом расположен в глубине сада, чужие к нам не заглядывают… – Пани Бутылло открыла двери и провела Генрика в комнату.
– Здесь, – сказала она шепотом. – Вот я точно так же вошла и сразу увидела лежащее у камина тело. В первый момент я остолбенела, но потом узнала мужа и бросилась к нему. Дотронулась до руки, она была холодной.
Она зажгла в комнате свет. Стоя рядом с Генриком, пани Бутылло с ужасом глядела на ковер перед камином.
– Нет, следов крови уже нет. – Потом, словно выйдя из оцепенения, она указала Генрику на кресло. – Пойду заварю кофе покрепче, он нас взбодрит. – И вышла.
Генрик закурил сигарету и представил себя на месте следователя. На ковре у камина лежит труп Бутылло, а рядом стоит насмерть перепуганная его жена. На что нужно обратить внимание? Какие задавать вопросы?
Пани Бутылло вошла с подносом. Кофе еще дымился.
– К сожалению, мы можем выпить кофе только здесь. Домик у нас очень маленький. Комната, где сидим мы, спальня и кухня.
– А вы не запомнили, о чем вас прежде всего спросил следователь? – спросил Генрик.
– Мой муж держал в руке обгоревшую спичку. Пакула сделал вывод, что убийца закурил, а спичку нарочно бросил на ковер. Очевидно, убийца знал, что муж был педантичен и очень бережно относился к своим вещам. Муж сразу нагнулся за спичкой, и тогда убийца…
– Ударил его штыком в спину, – докончил Генрик.
– Муж не курил, а в пепельнице нашли небольшое количество пепла. Я тоже не курю. Милиция пришла к выводу, что преступление произошло вскоре после прихода убийцы. Если бы он долго оставался в комнате, пепла наверняка было бы больше. Да и окурки бы остались… Он убил мужа, потом вытащил штык из раны и выбежал на улицу, оставив в комнате свет. Штык бросил в кусты и вышел на шоссе. Сразу за шоссе начинается лес… Или преспокойно пошел на трамвайную остановку и уехал на трамвае…
– Вам показывали штык?
– Конечно. Милиция спрашивала, не видела ли я у нас в доме или у соседей чего-нибудь подобного. Это был обычный немецкий штык. После войны я ни у кого такого не видела.
Они выпили кофе. Генрик снова закурил, а она попросила:
– Прошу вас, выполните ваше обещание и объясните, что именно в поведении моего мужа показалось вам странным.
Он рассказал ей о человеке, выдавшем себя за Рикерта.
– Это был пан Бутылло. Я узнал его сразу, как только пришел к вам. Ваш муж что-то искал в квартире Рикерта, но, очевидно, так и не нашел. Услыхав от меня о записной книжке Рикерта, он тотчас поехал к его сестре. Вы догадываетесь, зачем?
– Понятия не имею, в свои дела он меня не посвящал.
– У сестры Рикерта он пробыл очень недолго. Во сколько он вернулся домой?!
– Милиция установила, что он вернулся в половине одиннадцатого: соседи видели, как в это время наш желтый «вартбург» въехал в ворота. Кстати, видел и Гневковский, который совершал свой вечерний моцион.
– Пан Бутылло приехал один?
– Гневковский видел в машине только моего мужа.
– В шестом часу он вышел от Рикерта и лишь в половине одиннадцатого вернулся домой. Из Лодзи сюда езды меньше получаса. Где же он был все это время?
– Не знаю.
Генрик начал рассуждать вслух:
– Существует три возможности. Первая: убийца – кто-то из местных жителей. Вторая: убийца приехал сразу же после вашего мужа. Третья: убийца приехал раньше, чем ваш муж, и ждал его на шоссе или в саду. Не был ли замечен какой-нибудь посторонний, крутившийся возле вашего дома?
– Милиция информировала меня не обо всем, хотя и в этом направлении наверняка велись поиски. Я ничего не знаю.
– Хуже всего то, что нам неизвестны мотивы убийства. Поэтому оно кажется таким сложным.
Пани Бутылло взглянула на часы.
– Уже девятый, – сказала она. – Уложу вещи, и вернемся в Лодзь.
Генрик поднялся с дивана.
– А я загляну к вашему соседу пану Гневковскому. Думаю, что время для визита не слишком позднее, раз он в половине одиннадцатого делает моцион.
Пани Бутылло объяснила Генрику, как пройти к Гневковскому, и он, помахивая тросточкой, вышел из дома.
Пройдя шагов сорок в сторону трамвайной остановки, он очутился перед калиткой небольшого сада. За деревьями виднелся дом больше «виллы» Бутылло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48