— Давайте, пане Севрук, — буркнул художник. — Что с того, что вы уже пили из этой бутылки. Сейчас у нас равенство, никто не должен возвышаться над другими.
Он глотнул из Севруковой бутылки и дальше стал вылавливать из банки коричневые фрикадельки.
— Это верно, что у нас сейчас царит равенство, — согласился с Порвашем старый Эрвин Крыщак, — но когда-то тоже было равенство, только не такое, как сейчас.
И рассказал возле магазина такую историю.
— Помню такое лето, что пшеница у князя Ройсса из Трумеек, у которого я служил, выросла, как лес. В сентябре начали молотить, подтянули локомобили к стогам, и три дня пшеница в мешки сыпалась. Дни были солнечные, но не жаркие, в самый раз для такой работы. Князь Ройсс велел поставить возле стога свое плетеное кресло и присматривал за нашей работой. О чем он думал, когда вот так сидел и на нас смотрел, бог весть. Но на третий день он велел прервать молотьбу и приказал своему лакею созвать пред свое обличье всех баб, которые были заняты на молотьбе. Пообещал каждой по центнеру пшеницы, если они встанут вокруг стога, юбки забросят на голову и голые задницы выставят на белый свет. В те года бабы обычно трусов не носили, а тем, у кого они были, князь велел их снять, чтобы каждая голым задом могла светить из-под стога. Так и сделали, потому что бабы от природы любят себя показывать, а если за это еще дают центнер пшеницы, то в желающих недостатка не было. А тогда князь Ройсс собрал перед свое обличье всех работников. «Кто опознает зад своей бабы, — сказал он нам, — тот получит от меня бутылку водки. А кто опознает всех, тот со мной в саду, в холодке, выпьет бутылку французского шампанского». И так началась забава, а писку при этом было, а смеху, а радости без меры, великий пан был этот князь. Придумывал всякое этакое, как никто на свете. Веселый был человек и к людям по-хорошему, хоть и князь. Кто узнал голый зад своей бабы, тот получил бутылку водки, и князь его похвалил. А кто не узнал или с другой бабой перепутал, на того князь кричал, что он лучше знает задницы чужих женщин, чем собственной. Пришла и моя очередь. Иду я вокруг стога мимо выставленных ко мне голых бабьих задниц (а скажу вам, что в жизни столько сразу не видел) и отгадываю. Этаж… той принадлежит, та — этой. Так дошел до последней. И тут остановился. Задница была вроде как высохшая, белая, а вокруг этого дела рыжие бакенбарды. «Не знаю, пане князь, чья это ж…» — рад-нерад я ему признался, жалея, что бутылку шампанского с князем не выпью. Но князь хлопнул радостно в ладоши и сказал: «Выпьешь ты со мной шампанского, Эрвин, потому что глаз у тебя верный. Этот зад принадлежит пани княгине, а это значит, что она никому из вас его не показывает, или дает в потемках!» Ох, что тут было смеху и радости! В тот день мы уже молотить не стали, только все пили водку, а пан князь взял меня в сад и выпил со мной бутылку французского шампанского. Из этого ясно, что и тогда было равенство, если какой-то мужик мог увидеть голый зад самой княгини. Сейчас таких забав не устраивают, начальник Параметр, наверное, не позволил бы своей жене под стогом платье на голову задирать. И сейчас есть равенство, хоть абсолютно другое. Например, пан Порваш пьет из одной бутылки с плотником Севруком, чего князь Ройсс никогда бы себе не позволил. Французское шампанское каждый из нас пил из своего бокала…
По мере того как Крыщак тянул свою повесть, по лицу Антека Пасемки начали пробегать странные судороги, а рот ему перекосила гримаса отвращения. Когда Крыщак закончил свой рассказ, Антек Пасемко раскричался, брызгая вокруг слюной:
— Никакое это было не равенство, а обыкновенное свинство! Да, свинство! Забавлялись вы по-свински с бесстыдными девками! Тошнит меня, когда я слышу такие истории.
У Порваша тоже застряла в горле последняя круглая фрикаделька. Он проглотил ее с трудом, стеклянную банку с томатным соусом поставил под лавку и, не попрощавшись, двинулся к своему дому. На ходу он то и дело покачивался, как пьяный, или словно его что-то ослепляло.
В творческом воображении художника рисовалась картина желтого стога пшеницы и бессчетное количество выставленных голых женских задниц. Были там белые, желтоватые, похожие формой на лиру, вертикально перерезанные темной чертой, разделяющей ягодицы. Виднелись ему темные клочки, обрамляющие интимные места, восковые бедра, рыжеватые бакенбарды пани княгини. А все это заслонял ему несколько затуманенный образ щуплых ягодиц пани Альдоны. И страх — огромный страх — схватил Порваша за сердце. Он едва не попал под машину доктора, и тот аж два раза должен был нажать на гудок, прежде чем Порваш с середины дороги сошел на обочину.
Неглович увидел побледневшее лицо художника, остановил машину и выскочил из нее, обеспокоенный:
— Что случилось, пане Порваш?
— Я чувствую себя больным, доктор. Очень больным. Не знаю — отчего, вдруг нарисовал Клобука. У меня кружится голова и в желудке судороги, вытекает из меня интерес к женщинам. Без причины меня охватывает тревога, я чувствую страх перед неизвестным. Хочется мне спрятаться в мышиную нору или удрать куда-нибудь на край света. Что делать, доктор? Что я должен сделать?
Неглович долго и в молчании смотрел в лицо Порваша и наконец заявил с шутливой серьезностью:
— Медицина знает разные случаи, пане Богумиле. Что до меня, то я думаю, что вы страдаете сельской депрессией. Клиницистам вообще неизвестно такое недомогание, но мы, скромные сельские лекари, часто с ним сталкиваемся. Вам нужно на короткое время сменить обстановку, погрузиться в шум и зачерпнуть в легкие немного выхлопных газов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254