..
- Никогда!
- Вы снова торопитесь... - укоризненно произнес Шмаков. - Если вы поступите так, как просим мы (о, ради бога! Если наша версия окажется тупиковой - мы же здравомыслящие люди!), тогда, отслужив, вы получите любую сумму (мы располагаем любыми суммами) и сможете уехать с Мищуком, куда пожелаете. Если же нет...- поморгал, пожевал губами и разгладил усы. Тогда мне жаль вас обоих...
- Где Мищук? Где?!
- Если вы согласны - ваша встреча состоится незамедлительно.
Показалось, что на голову вылили ушат кипятка.
- Но... он ведь в бегах?
- Вы согласны?
- Я должна... Должна подумать, господа.
- Хорошо. Вы останетесь здесь до вечера, под присмотром. Вечером вы дадите ответ. В любом случае хотел бы предварить... Ну, скажем так разного рода неудобства... Вы, конечно, можете обратиться к властям. Вы, конечно, можете описать нашу внешность, одежду... Не советую... - покачал головой. - Наши портреты широко известны - в разной одежде, мы весьма известные общественные деятели. Вам все равно никто и никогда не поверит. И вообще: люди возбуждены, они требуют справедливого возмездия, вряд ли стоит становиться на пути у целого народа...
- Где Мищук?
- С ним все в порядке. Честь имею, сударыня, - чинно поклонившись, оба вышли из комнаты.
Влетела Катя:
- Ну? Как? И что? Я сгораю от любопытства!
- Катя... Кто написал письмо? Кто пригласил приехать в Киев? Значит, все было подстроено?
- Вы только успокойтесь, душенька... Я вас так полюбила... Вы успокойтесь, до вечера время есть. Ладно?
- А этот... Богров? Он что же... Тоже участвует?
Катя отвернулась к окну и молчала красноречиво. Что ж... До вечера время действительно есть. Но решение уже принято: увидеть Евгения. Непременно увидеть. Как бы строго они ни охраняли его - он что-нибудь придумает. Он умный. И, главное, теперь их будет двое. "Мы их обыграем... стучало в голове, - "тук-тук-тук", мячик прыгает и мы упрыгаем, зайчиками..."
Весь день просидела на кухне - не хотела разговаривать с Катей. Та обиделась и лежала на диване с красными заплаканными глазами. "Странное существо... - думала Зинаида Петровна. - Вроде бы и совсем не злая, а в то же время..." Что "в то же время" - об этом думать не хотелось. Сколь ни была далека от практики политического или уголовного розыска - догадалась (не трудно ведь...): Катя - участница заговора, сделки какой-то... В этой сделке она, Зинаида Петровна, имеет свою, немаловажную видимо, роль. Мищук, вот в чем дело. Он непримирим, упрям, честен до умопомрачения и, главное, никогда не страдал - не то чтобы религией антиеврейской, юдофобией (имеющей ученые труды, адептов и почитателей) - легковесным антисемитизмом не страдал, а ведь им в России девяносто пять процентов русских задеты- в той или иной форме. Произнесена фраза: "Да ведь это- еврей!" - и все становится на свои места, все объяснено. И никому невдомек, что нанесено увечье, обида, может быть... "Ничего, они все живучие и приспособленные, пролетела мысль, и краска стыда покрыла щеки: - Значит, и я такая же? О, Господи, как это грустно, в конце концов..." Незаметно наступил вечер, в синеющем небе зачернели крыши и трубы на них, прошел фонарщик, зажигая керосиновые фонари. Катя остановилась на пороге.
- Так вы идете?
- Иду... А куда?
- Одевайтесь... Экипаж уже подан... - и ушла.
"Торопится... - Зинаида Петровна заметалась по комнате, нужно было сделать что-то очень важное... - Чего она так торопится? Да ведь высокое начальство, поди, ожидает..." А беспокойство нарастало, вон - занавеска слегка отогнулась, осторожно глянула, Катя уже усаживалась, и лошадь непрерывно била копытом, и тогда, подчиняясь неведомому зову или чувству, может быть,- вытащила из внутреннего, тщательно запрятанного кармана заветное письмо из города Киева - крик о помощи и сунула под загнутый угол занавески. Зачем? Бог весть...
Двинулись, Зинаида Петровна уже ориентировалась немного и поняла, что с Лукьяновки экипаж не выезжает- плутает по улицам и улочкам. Наконец подъехали к одиноко стоящему дому за кирпичным забором. Ворота заперты наглухо, видно, что их никогда и не открывали. Калитка тяжелая, исполосованная железом, круглый глазок чернеет, словно в тюремной камере (как выглядит тюрьма - представляла, читала в романах). Катя спрыгнула и подбежала ко входу, бойко застучала "кольцом". Открыли сразу, в дверях обозначился квадратный человек в цивильном с усами и выправкой бывалого военного.
- Проходите, ждут, - бросил кратко и пошел первым, указывая путь.
Зинаида Петровна сразу же обратила внимание на решетки на окнах, а также и на то, что света за стеклами не видно. В прихожей встретил человек с удивительно знакомой фигурой. Голова матово высвечивала лысиной, развернутые плечи и сохранившаяся талия выдавали военного. Обернулся, сказал с усмешкой:
- Добрый вечер, Зинаида Петровна... Рад вас видеть в добром здравии. Надеюсь, не слишком большой сюрприз? - Полковник Иванов сиял довольством и не скрывал торжества.
- Маленький, - кивнула. - Ее отсюда уберите, иначе разговора не будет.
Полковник кивнул, и Катя исчезла. Сел в кресло и жестом пригласил сесть Зинаиду Петровну, закурил и, сосредоточенно пуская в потолок дымные кольца, продолжал:
- Согласен, небольшой. Но вы всего не знаете. Итак, по порядку: вы не выйдете отсюда до тех пор, пока я не буду уверен в вас и в вашем послушании. Второе: вы должны не просто согласиться помочь нам с Мищуком, но и приложить талант, выдумку! Мищук просто обязан прислушаться к вам, а стало быть, помочь нам. Это понятно?
- Он вряд ли послушает...
- Это полностью зависит от вас. Далее. Вы только тогда с ним увидитесь, когда мы все обговорим - до мельчайших деталей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88