в огромном дворе стояли машины невзрачных расцветок -- зеленые, желтые, коричневые. Да в очереди предстояло выстоять чуть ли не весь день, а может, даже пришлось бы прийти завтра -- точно гарантировать время никто не мог, каждый подолгу и тщательно выбирал машину. Вдруг его окликнул парень в форменной спецовке ВАЗа. Хотя они и не были знакомы, узнали друг друга -- оба жили в "Ешлике". Через час Рашид выехал с территории базы на белой машине, такой, о которой мечтал, и даже проверять ничего не стал, ибо сосед уверил: обнаружится неисправность, хоть через неделю, хоть через месяц,-- заменит дефектную деталь тут же.
Жили в соседних домах несколько барменов из ресторанов, знаменитый солист из популярного вокально-инструментального ансамбля, не менее известный футболист, бывший хоккейный кумир из Москвы, доигрывавший в ташкентском "Бинокоре", и даже иглоукалыватель - молодой кореец, к которому уже с утра выстраивались в очередь пациенты, приехавшие со всех концов республики, а может и страны, кто их знает.
Живя в Ташкенте холостяком, Рашид не знал и не любил города. Да и откуда ему было его знать и за что любить? Днем работа, вечером учеба, и так целых пять лет до диплома. Пять лет учебы он всегда с нетерпением ждал воскресенья, чтобы выспаться. По ночам ему нередко снились дорожные кошмары, всевозможные гибриды городского транспорта и даже транспорта будущего --движущиеся тротуары, пневмотранспорт, потому что работа находилась в одном конце города, институт -- в другом, а комната, которую он снимал,-- в третьем. Чего-чего, а пускать корни в столице он не хотел и отцу объявить об этом собирался, как только получит диплом. Вышло же так, что собственными руками привязал себя к Ташкенту.
А что касается Анюты, то она нашла здесь свою жизненную кочку и была счастлива. Работала она рядом с домом, в каком-то республиканском ведомстве по хлопку, занималась статистической отчетностью. В начале месяца два-три дня "висела" на телефоне, обзванивая области, требуя данные. Через годик-другой, обретя опыт, она и без телефона, обходясь цифрами за предыдущие годы, могла составить отчет шефу, и никогда грубо не ошибалась, потому что знала, какая цифра нужна. И в областях, наверное, об этом тоже догадывались и не сердили начальство. Какую картину хотели иметь, такую и имели, и в управлении всем было хорошо от такого благополучия.
Получала Анюта сто два рубля и относилась к работе соответственно заработку: бывала на службе два-три часа, не более, да и то не каждый день. В одну из многочисленных кампаний по наведению порядка и трудовой дисциплины ее пытались приструнить, но бойкая на язык Анюта ответила, что не по зарплате требования, и уволилась. Полгода место пустовало -- какой же нормальный человек пойдет работать за сто рублей, да еще в солидную организацию, где все в мраморе и дубе, и нужно уметь соответственно держаться и одеваться? -- а потом бывший начальник сам позвонил домой и пригласил Анюту вновь, но теперь она уже работала по личному графику, когда ей удобно.
Анюта легко нашла общий язык с жильцами "Ешлика", более того -- в женском активе она играла не последнюю роль. Впрочем, это и немудрено: была она веселой, общительной, острой на язык, но вместе с тем доброй, мягкой,--неудивительно, что люди к ней тянулись. К тому же Анюта была сильна не только в речах, чем отличается большинство нынешних людей, но и жизненной крепостью, передавшейся ей от родителей,-- она не терялась в ситуациях, от которых раскисали ее новые подружки и знакомые, потому что умела твердой рукой вести дом, хозяйство... И Анютины способности, чисто женские, хозяйские, не столь частые, к сожалению, нынче у женщин, не пропали даром: у нее консультировались и как лучше испечь пироги, и как солить и мариновать огурцы и помидоры, как сварить варенье. Но чаще всего забегали перехватить взаймы то одно, то другое и удивлялись -- у нее всегда все было, и она никогда не отказывала. А еще соседки любили забежать к Анюте на чашечку кофе, по-женски обсудить новости, новинки моды, и всегда поражались уюту, чистоте, ухоженности в квартире.
Конечно, жизнь Рашида в Ташкенте до Анюты и с ней разительно отличалась, точнее -- была несравнима. Собственная квартира, собственная машина, избавившая от кошмарных сновидений, и вечера его стали иными, институт остался позади. Без Анюты не обходилось ни одно мероприятие в "Ешлике", всюду они оказывались званы в гости, и сама Анюта принимала друзей днем и ночью -- благо квартира позволяла, да и временем хозяйка располагала,-- и Рашид невольно общался с людьми, о знакомстве с которыми вчера еще и помышлять не мог.
Как-то у них в доме после возвращения со спектакля в экспериментальном театре Дома молодежи стихийно собралась компания. Постановка удалась, и расходиться не хотелось. Один из постановщиков, видимо желая сделать приятное хозяину дома, сказал:
-- Вашей бы Анюте, Рашид, при ее вкусе, энергии, обаянии, немного бойцовских качеств, целенаправленности действий -- далеко бы пошла.
-- Мне кажется, что мы как раз в воспитании борцов, бойцовских качеств несколько переусердствовали,-- мягко ответил Рашид. -- Куда ни пойди: в театр, кино, какую книгу, какую телевизионную программу ни возьми -- везде борются или культивируют бойцов, и в результате одни бойцы и борцы -- и те, кто чего-то добиваются, и те, кто им противостоит. В трамвай не войти --электрическое поле в тысячу ватт, никто никому ни в чем не уступит -- все борцы, искры повсюду сыплются, как только двое по любому поводу сойдутся. В любую организацию за каждым пустяком идем, как на смертный бой, а там с такой же готовностью нас поджидают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47