В приёмной Артура Александровича ждали несколько посетителей, и прокурор сразу пошёл к себе, хотя собирался подать на подпись бумаги для арбитража. Часа через два Шубарин, освободившись, сам зашёл к Азларханову.
— Во вчерашней суёте я не смог вас толком поблагодарить за Хаитова — вы для него явились последним аргументом, которого у нас недоставало. Отныне он не будет чинить нам препятствий, даже наоборот: разрешил торговать на площади перед центральным универмагом. Не секрет; что я обещал солидный гонорар тому, кто выведет меня на Хаитова. Никто не сумел устроить мне встречу напрямую, кроме вас. Так что вот ваш заслуженный гонорар… — И Артур Александрович выложил на стол перед прокурором банковскую упаковку сторублевок.
— Как первому и без свидетелей? — пошутил Амирхан Даутович и, взяв деньги, небрежно бросил их в пустой ящик письменного стола.
— Обижаете, мы же с вами друзья, я за вас вчера действительно расстроился, разве вы это не почувствовали?
— Спасибо. Меня тронул вчера ваш жест, да и сегодня тоже: это та сумма, которую я хотел просить у вас на мебель. Спасибо и за Коста. Но не дорого ли он вам станет — специалисты такого класса, видимо, обходятся в немалые деньги? — Амирхан Даутович надеялся как-нибудь перевести разговор в нужное русло.
Но Артур Александрович не стал вдаваться в подробности:
— Да, работа таких людей, как Коста, оплачивается высоко, но не дороже, чем ваша жизнь. Это временная мера, я думаю, через полгода он вам не понадобится, а пока я не вправе рисковать: у нас с вами столько дел, вы даже не представляете. — И, считая, что разговор окончен, он поднялся.
Прибытие Коста несколько осложнило жизнь Амирхана Даутовича — нет, не оттого, что была ограничена его свобода или Джиоев следовал за ним по пятам; внешне все шло как обычно, но чувствовал себя бывший прокурор скованно. Следовало определить по отношению к Коста какую-то тактику, линию поведения. Конечно, о том, чтобы совершать с ним вместе пешие прогулки по вечерам, которые он опять возобновил, не могло быть и речи, как не стал бы Азларханов постоянно находиться с ним за одним столом, хотя, надо отдать должное такту телохранителя, на такое фамильярное отношение он и не напрашивался. Но тут был и пример: Артур Александрович не слишком церемонился с Ашотом, о том, чтобы Шубарин подпускал того к своему столу, не могло быть и речи — каждый знал своё место.
Даже чтобы изредка обмениваться рукопожатием с Коста, Амирхану Даутовичу нужно было переступить в себе через многое: он-то знал, что это за человек. Но и перегибать палку не следовало: Коста не Ашот, хотя и тот, судя по реакции на разговоры в машине, нисколько не доверял бывшему прокурору; а этот быстро высчитает игру — и по таким мелочам, что только ахнешь, тем более что дел у него других нет, и подопечного он мог держать под микроскопом.
Поначалу прокурор просто-напросто вгрызся в работу: целыми днями сидел, обложившись горами бумаг, — он хотел быстрее выдать какой-то результат Шубарину, а заодно размагничивал Коста, стараясь не особенно общаться с ним якобы из-за своей чрезвычайной занятости. Надо отдать должное, держался Джиоев хорошо, работал профессионально, и вряд ли кто мог разгадать истинный смысл его занятий. Учтивый, общительный, щедрый, через две недели он повсюду
— в управлении, гостинице, ресторане — имел друзей и знакомых. Он мастерски умел разыгрывать этакого беспечного доброго малого, сохраняя в то же время предельную собранность. Амирхан Даутович, знавший приёмы слежки, догляда, попытался дважды, крайне осторожно, проверить, надёжно ли он блокирован Джиоевым, и был поражён его мёртвой хваткой.
Однажды после прогулки он зашёл в ресторан, где за обычным своим столиком сидели Шубарин и Файзиев и ещё несколько молодых людей, приятелей Файзиева. Веселье в «Лидо» в тот вечер плескалось через край. Перепёлок на вертеле жарили во внутреннем дворе ресторана, на воздухе, там же грелся на углях трехведерный самовар, и прокурор частенько по вечерам спускался вниз для того, чтобы выпить чайничек-другой чая. Адик заваривал замечательно, да и чай хороший у него не переводился. Поэтому, когда Амирхан Даутович появлялся по вечерам в зале, Адик тут же ставил перед ним свежезаваренный чайничек.
Так произошло и в этот раз. Компания была увлечена разговором, но появление Амирхана Даутовича встретили со вниманием. Всем почему-то тоже захотелось чаю, и два чайника, что принёс Адик, вмиг опустели. Файзиев, распоряжавшийся в ресторане как в своём доме, взяв чайники, через кухню прошёл во двор, как делал это не раз, потому что самовар всегда ставили в одном месте. Через полчаса, когда Артура Александровича пригласила на танец девушка, сидевшая с ними за столиком и не сводившая с него восхищённых глаз, а оставшиеся живо обсуждали какую-то предстоящую свадьбу, Амирхан Даутович тоже, как и Икрам Махмудович, взял пустые чайники и прошёл через кухню во двор: он хотел проверить, как среагирует на его отсутствие Коста; тот сидел за столом Ашота, где тоже веселилась компания.
Во дворе ресторана находился туалет, и Амирхан Даутович, передав чайники Адику, направился туда. Не успел он войти в помещение туалета, как следом с улыбкой появился Коста, хотя, уходя, Амирхан Даутович видел, что тот ухаживал за девушкой, сидевшей рядом.
Конечно, он чувствовал и контроль Шубарина и Файзиева, но это был догляд, так сказать, администраторов, да и практиковался он эпизодически: у них обоих забот было невпроворот — огромная машина, все набиравшая ход, требовала внимания гораздо больше, чем новый юрисконсульт с особыми полномочиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99