– Нет. Сказал, что все сделал сам. – Вилли достала из кармана платок и приложила его ко лбу. – Это был гром среди ясного неба. Я столько месяцев носилась с идеей – или, если хотите, мечтала, – как мы будем отдыхать в этом году вместе! А тут – нате вам. Гавайи. Без меня. И неизвестно на сколько.– Вот почему вы впали в отчаяние?– Но сказать-то он по крайней мере мог? Какой-нибудь пустяк: жаль, что я еду без тебя, Вилли, или еще что-нибудь. А он и этого не сказал. Мне страшно. Я боюсь, что это конец.– Вы преувеличиваете, Вилли.– Нет. Я бы рада была с вами согласиться, но не могу. Джордж изменился. Это другой человек. Прежний Джордж – мой Джордж – всегда планировал отдых заранее, у него все было расписано: куда едет, на сколько, где остановится, чем будет заниматься... А позавчера он сказал мне только, что утром улетает. Теперь вы видите, что я не зря дергаюсь? Я не могу отделаться от мысли, что он не вернется. Мне все время вспоминается О'Горман.– Почему О'Горман?Она снова приложила платок ко лбу.– Как внезапно все кончилось. Я должна была уговорить его взять меня с собой. Тогда, если бы самолет разбился, мы бы погибли вместе.– Зачем так мрачно, Вилли? Позавчера авиационных катастроф не было, и в данный момент Джордж скорее всего пьет мартини, а загорелые аборигенки исполняют перед ним хула-хула.Вилли посмотрела на него ледяным взглядом.– Если вы считаете, что такая картина меня может развеселить, то ошибаетесь. Загорелых аборигенок еще не хватало!– С орхидеями в волосах.– Орхидеи растут у меня на клумбе. Загар не проблема, и хула-хула я тоже станцую, если надо.– Я бы с удовольствием посмотрел, как вы это делаете.– Да?– Да.– Бросьте, Куинн. – Она с досадой махнула рукой. – Вы не мой тип, а я – не ваш. Мне нравятся мужчины постарше и поувереннее, не те, которые знают, куда идут, а те, которые уже пришли. Рай в шалаше у меня был. Благодарю покорно. Теперь я хочу надежности. А вы до сих пор толком не знаете, чего хотите.– Ошибаетесь, знаю. Во всяком случае, догадываюсь.– И давно?– С тех пор, как меня пару недель назад перевернуло и подбросило.– Сильно расшиблись?– Прилично. Но я уже встал на четвереньки. Вы когда-нибудь слышали о Башне Духа?– У меня была набожная тетка, которая питала пристрастие к подобным выражениям.– Это не выражение, а реально существующее место в горах недалеко от Сан-Феличе. Я был там дважды и обещал наведаться в третий раз. Кстати, у вас в детстве были угри?Ее аккуратно выщипанные брови поползли вверх.– С вами все в порядке?– Не знаю. Но я хотел бы получить ответ на свой вопрос.– У меня угрей не было, – она говорила медленно и раздельно, как с идиотом, – они были у моей младшей сестры, и она избавилась от них, протирая лицо по семь раз на дню нортоновским лосьоном. Кроме того, она не ела сладкого и жирного. Вы удовлетворены?– Да. Спасибо, Вилли.– Если я спрошу, почему вас это интересует, вы, конечно, не...– Я, конечно, не...– Странный вы человек, – задумчиво сказала Вилли. – И наверняка слышите это не в первый раз.– Разумеется. Таких идеальных, как Джордж, мало.– Я не говорила, что он идеальный, – резко сказала она, словно увидала вдруг Джорджа в окружении загорелых аборигенок. – Для начала, он невероятно упрямый. Весь в мамашу. Если Джордж что-то решил, то действует напролом, совершенно не задумываясь, что я... что думают другие.– Например, ни с того ни с сего улетает на Гавайи.– Вот именно.– Вы уверены, что он отправился на Гавайи?– Разумеется. А что?– Вы его видели перед отъездом?– Естественно.– Где?– Он приходил ко мне попрощаться, – сказала Вилли. – Собирался доехать до Сан-Феличе, оттуда лететь в Лос-Анджелес, а там пересесть на самолет до Гонолулу.– Машину он оставил в аэропорту Сан-Феличе?– Да.– Там нет гаража.– Значит, есть где-то поблизости, – неуверенно сказала она.– Наверное. Какая у него машина?– Зеленый "понтиак". Почему вы задаете столько вопросов? Мне страшно. Вы подозреваете, что Джордж не улетел на Гавайи?– Я хочу удостовериться, что он именно там.– У меня не было никаких сомнений, пока не появились вы со своими намеками! – с обидой сказала она. – Или вы специально хотите нас поссорить, по своим соображениям?– А что, между вами не было ссор?Она сжала зубы, в одну секунду сделавшись старше и сильнее.– Я умею с ним ладить. Если бы не мамаша...– Понимаю, – сказал Куинн. – Я тут на днях узнал кое-что о Джордже из источника, который считаю надежным.– Меня это не интересует. Человек, занимающий такое положение, как Джордж, особенно после истории с Альбертой, неизбежно делается объектом сплетен. И он отвечает на них единственно возможным способом – живет достойно. Поскольку вы с Джорджем незнакомы, то не знаете о нем одной важной вещи: он очень храбрый человек. На его месте любой другой уехал бы из города после скандала с сестрой, а он остался.– Почему?– Я вам объяснила: он храбрый человек.– А может, его удерживает здесь что-то другое?– Вы имеете в виду его мать? Или меня?– Нет, – сказал Куинн. – Я имею в виду Марту О'Горман.Ему показалось, что Вилли сейчас развалится у него на глазах, но, видимо, сила воли у нее была недюжинная, потому что она спокойно сказала "Какая чушь!", хотя и дрожала всем телом.– Почему? Она привлекательная молодая женщина, и в ней чувствуется порода.– Порода? А по-моему, заносчивость! Я о Марте О'Горман все знаю. Моя лучшая подруга работает вместе с ней в больнице и рассказывает, что, если кто-то делает малейшую ошибку, Марта устраивает скандал.– Маленькие ошибки в больнице иногда оборачиваются большими неприятностями.От Куинна не укрылось, что Вилли не в первый раз пытается перевести разговор с Джорджа на другую тему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75