Вечером Конноли начинал пить и говорил, какая хорошая женщина Элси и как он плохо к ней относится. У Куинна создалось впечатление, что есть два Конноли и две Элси. Утреннему, хорошему Конноли следовало бы жениться на вечерней, хорошей Элси, и они бы отлично ужились.На четвертый день, когда Конноли храпел на кушетке, Куинн поднялся на палубу и увидел, что капитан по имени Макбрайд и двое матросов, которых он раньше не замечал, готовятся к отплытию.– В полночь снимаемся, – сказал Макбрайд Куинну. – Идет хорошая волна. Где Нельсон?– Спит.– Значит, можно поработать. Останешься с нами, Куинн?– А куда вы направляетесь?– Секрет. Нельсон уходит от противника. К тому же у него есть милая привычка в последний момент отменять приказ.– Мне нужно знать, куда я еду.– Зачем? Прокатишься, да и все.– Откуда вдруг прилив нежности ко мне, капитан?– Ненавижу кункен, – ответил Макбрайд. – Когда с ним играешь ты, я свободен.Куинн навел бинокль на "Руфь". Там он по-прежнему никого не увидел, но к баркасу был привязан ялик, которого не было накануне. Минут через десять на палубе появилась женщина в джинсах и майке. Она повесила на поручень что-то вроде одеяла и скрылась.Куинн подошел к Макбрайду.– Если Конноли проснется, скажи, что у меня дело на берегу.– Я его только что видел. Его и смерч не разбудит.– Прекрасно.Он зашел к Юргенсену, взял у него лодку и поплыл к "Руфи". Женщина развешивала на палубе простыни и одеяла проветрить.– Миссис Агила? – спросил Куинн.Она подозрительно посмотрела на него, как смотрит любая хозяйка на стоящего у порога продавца.– Да, – ответила она, поправляя выгоревшие на солнце волосы. – Чего вы хотите?– Я Джо Куинн. Можно мне поговорить с вами несколько минут?– О чем?– О вашей сестре.На ее лице мелькнуло и исчезло удивление.– Нет, – спокойно ответила она. – Я не говорю о своей сестре с журналистами.– Я не журналист. И не официальное лицо. Я просто человек, которого интересует дело вашей сестры. Скоро его опять будут слушать, и, насколько мне известно, вашу сестру вряд ли отпустят.– Почему? Она уже достаточно наказана! В тюрьме ею довольны. Почему ее не отпустят? И как вы меня нашли? Откуда вы знаете, кто я?– Если вы разрешите мне подняться, я все объясню.– У меня мало времени, – недружелюбно сказала она. – И много дел.– Я вас долго не задержу.Миссис Агила смотрела, как он привязывает лодку к бую и неуклюже поднимается по лесенке. Баркас ничем не напоминал лощеную "Красу морей", но Куинн чувствовал себя на нем гораздо уместнее. Это было рабочее судно, а не безделушка, палуба блестела не от лака, а от рыбьей чешуи, и никакая сила не заставила бы Элси и адмирала войти в маленький, прокопченный камбуз.– Вашу теперешнюю фамилию и адрес назвала мне миссис Кинг, помощница вашего брата. Я был вчера в Чикото и разговаривал с ней и с другими людьми. Вы помните Марту О'Горман?– Мы не были знакомы.– А с ее мужем?– В чем дело? – резко спросила миссис Агила. – Мне казалось, вы хотите поговорить об Альберте. О'Горманы меня не интересуют. Если я могу чем-то помочь Альберте, то, конечно, все сделаю. Но при чем тут О'Горманы? Он и Альберта всего лишь жили в одном городе.– Альберта была бухгалтером. О'Горман, в известном смысле, тоже.– И еще несколько сот человек.– Однако с этими сотнями ничего из ряда вон выходящего не произошло, – сказал Куинн. – А судьбы Альберты и О'Гормана в один и тот же месяц изменились весьма круто.– В один месяц? – повторила миссис Агила. – Нет, мистер Куинн, судьба Альберты изменилась намного раньше, когда она стала делать приписки. Если называть вещи своими именами, она крала еще до того, как Патрик О'Горман поселился в Чикото. Одному Богу известно, зачем она это делала. У нее было все – за исключением разве что мужа и ребенка, но она никогда не жаловалась, не тосковала. Я часто вспоминаю, как мы жили вчетвером – Альберта, Джордж, мама и я, – как ели вместе, как разговаривали по вечерам... самая обыкновенная семья. И за все эти годы у нас ни разу не возникло подозрения, что с Альбертой творится неладное. Когда разразился скандал, я уже была замужем за Фрэнком и жила здесь, в Сан-Феличе. Достала однажды из почтового ящика газету и увидела на первой странице фотографию Альберты...Она отвернулась, будто воспоминания об этом дне были по-прежнему слишком тяжелы.– Вы дружили с сестрой, миссис Агила?– Да. Многие считали Альберту холодной и замкнутой, но к Джорджу и ко мне она относилась замечательно, покупала нам подарки, устраивала сюрпризы. Конечно, теперь я понимаю, что деньги, которые она тратила, принадлежали не ей и что она пыталась купить то, чего у нее не было – любовь. Бедная Альберта, одной рукой она тянулась к любви, а другой ее отталкивала.– Она была в кого-нибудь влюблена?– По-настоящему? Нет. Какие-то мужчины время от времени появлялись, но Альберта их отпугивала. Обычно первым свиданием все и заканчивалось.– Что она делала в свободное время?– Занималась благотворительностью, ходила в кино, на концерты, на лекции.– Одна?– Чаще всего да. Она к этому относилась совершенно спокойно, хотя мама просто из себя выходила. Мама считала личным оскорблением, что у Альберты нет друзей, нет своей компании. А ей не нужна была компания.– Вы уверены?– Я не помню, чтобы она хандрила или отчаивалась. Напротив, в тот последний год, что я жила дома, она была какой-то довольной, успокоившейся. Не счастливой, а именно довольной. Думаю, она поняла, что останется старой девой, и вздохнула с облегчением.– Сколько ей было тогда?– Тридцать два.– В таком возрасте рано ставить на себе крест.– Альберта всегда смотрела на вещи трезво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75