Съемка вообще отпад — Хромов был, депутатов несколько, из правительства пара человек, весь бомонд, короче. А уже вечером Костик ко мне подходит — сейчас в загородный дом приемов поедем тесной компанией, ты давай с нами, шеф распорядился. Ну я чего — надо так надо. Костик меня еще к этому подвел, к Улитину, познакомил нас. А тот мне — снимайте побольше, все купим…
Яшка перевел дыхание — похоже, он вспомнил, как в тот момент уже представлял, .как Улитин вручает ему конверт с десятком тысяч долларов и приглашает на должность штатного фотографа. Который банку нужен примерно так же, как собственный самодеятельный ансамбль песни и пляски.
— Приехали, все подогретые уже, официоза никакого — и рожи новые появились, в клубе их не было, мрачные такие, сразу видно — бандюки. Мне что, я на кнопку нажимаю — ну попала какая-то рожа в кадр, и ладно. И тут раз — ко мне какие-то быки подходят и в сторону меня: гони аппарат или башку отшибем. А я им — вы чего, ребята, я фотограф, работаю от банка. А бычье ж, тупые — камеру вырвали и пленку вытащили, хорошо не разбили, не сломали. Я к охране банковской — а они руками разводят. А тут смотрю — Улитин, под кайфом уже приличным, морда красная, довольная. Я к нему — вы снимать просили, а мне чуть камеру не разбили, пленку засветили. Пошел разбираться, а потом подходит — да ты извини, люди погорячились, не все светиться в прессе любят, но ты не расстраивайся, все компенсируем…
Я похвалила себя за то, что мне в голову пришла такая блестящая идея — позвонить Яшке. И дело даже не в том, что выяснилось, что непьющий, по словам Хромова, Улитин был все-таки не чужд алкогольных возлияний, — это как раз мелочь. А вот то, что господин Улитин общался не только с банкирами и политиками, но и с личностями криминальными — причем, естественно, высокого уровня, — это куда интереснее.
Понятно, что у нас все общество криминальное — но тут не частный банк, а государственный, и, следовательно, все вопросы решаются госструктурами типа милиции и ФСБ. Так что те, кто не хотел фотографироваться, — это не банковская «крыша» была, но, так сказать, друзья господина Улитина. Скорее всего вкладывающие в банк свои деньги для их преумножения — а в знак благодарности решающие кое-какие щекотливые вопросы.
Конечно, нельзя было исключать, что Яшка что-то преувеличил — и напрягла его охрана какого-нибудь бизнесмена, который мог не разобраться, кто и для чего его снимает. В конце концов, это мог быть какой-нибудь политик — не желавший светиться на юбилее «Нефтабанка» по своим соображениям. Но если это были бандиты — точнее, авторитеты, — это означало, что убить Улитина могли и они. Может, он оказался плохим партнером — а может, стал не нужен, уйдя из «Нефтабанка». А может… Да все, что угодно, могло быть поводом — и не это сейчас было важно, а то, что у меня появилась еще одна версия смерти банкира.
— Я в лаборатории сутки почти сидел с печатью, во вторник семьсот контролек Косте привез — выбирайте. А он мне звонит тем же вечером — печатай все, принесешь, сразу рассчитаемся. Я ему намекнул, что неплохо бы аванс получить, расходов-то я уже понес прилично, — а он мне в том духе, что глупо шефа про сто баксов спрашивать, когда речь о нескольких штуках идет, — я-то думал, люди порядочные, контрольки посмотрели, оценили, как я работаю, штуки три должны дать — тысячу триста обещали, компенсацию обещали, да за печать еще.
Я прикинул уже, что пленки запас куплю и для дома надо кое-что — нелишние деньги будут. Думаю, надо с ним поплотнее завязаться, порядочных людей не так много, обещать все умеют, а платить нет. Еще сутки отсидел в лаборатории, привожу карточки, Косте отдаю — а Улитина нет, уехал куда-то на встречу. Костя клянется-божится, что завтра все отдаст. А я чего — давайте завтра, только сами пришлите с кем-нибудь, чтоб я не бегал, я человек занятой…
Я представила себе на мгновение, как у какой-нибудь фотолаборатории притормаживает «шестисотый» «мере» с госномерами, и человек в строгом костюме входит внутрь в окружении охраны, и торжественно вручает Яшке пухлый конверт.
Получилось довольно забавно, я улыбнулась даже — чего он, к счастью, увидеть не мог.
— А назавтра звонок — Яш, шеф просит, чтобы ты негативы отдал. Потом вернем, это на пару дней, людей тех успокоить, кого ты щелкнул по ошибке, — они бизнесмены серьезные, но в прессе светиться не хотят, боятся, вдруг карточка где появится. Негативы привезешь — рассчитаемся. А мне неохота негативы отдавать — вдруг потеряют что, а там такие кадры были-супер, со звездами всякими, продать можно. Знал бы, что так получится, — не отдал бы, но люди вроде порядочные, деньги должны, может, заказы от них еще будут, чего ругаться?
Ну и привез. Улитина опять нет, оставил негативы Косте — и все. Ни негативов, ни денег…
— Не отдали? — встряла я, зная, что Яшка вполне способен растянуть концовку на полчаса. — Или отдали?
— Отдали — триста баксов. — В голосе была обида — но похоже, не на меня. — Дозвонился наконец, приехал — а тут вместо Улитина зам его. Мне Андрей Дмитриевич поручил с вами рассчитаться, но я тут проконсультировался с профессиональными фотографами, они вашу съемку раскритиковали, сказали, что такое мыльницей снять можно. А у нас не благотворительное заведение — вот вам триста баксов и до свидания. Я обалдел прям — а потом давай права качать. Я, говорю, сам профессиональный фотограф, что это за люди, кому вы мои снимки показывали? И негативы, говорю, отдайте, они денег стоят. И камеру мне поломали — Улитин оплатить обещал. А этот мне — или берите триста, или уходите так.
Взял, конечно, — Косте высказал все, что думаю, он обещал с шефом поговорить, да его самого потом выгнали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152