– Только ты ушел, – говорит, – как по обеим сторонам машины вынырнули эти типы: толстый и долговязый. Они обшарили весь дом и потом подкрались к «блимбусту». Фары у тебя не горели, и я ничего не заметила. Долговязый ткнул меня дулом пистолета, а желтый схватил за локоть. Я стала сопротивляться и успела выхватить из сумочки помаду. Слышу, желтый говорит: «Волоки ее в кухню и заставь все рассказать, а то мне надо вернуться в „Морено“. Я все же сумела написать помадой на сиденье слово „газ“.– Значит, эта падаль знала, где ты?– Конечно.Я подошел к Шалфейчику и одним ударом вышиб ему еще восемь зубов.– Потом мы приехали сюда, и тут нас уже ждала милая вдовушка, – продолжала свой рассказ Дуарда. – Похоже, она собиралась укрыться здесь на время от полиции. Долговязый мучил меня до тех пор, пока я не сказала, где спрятаны пятьсот монет.– Пятьсот монет? – переспрашиваю.– Да, – отвечает Дуарда. – Прости меня, любимый. Я сопротивлялась до последнего, но потом силы оставили меня. Пришлось сказать, что деньги лежат в конверте под матрацем в моей спальне.– Перестань шутить. Ты же сама мне рассказывала, что те пятьсот монет прикарманила вдова. Когда лопала вареную ветчину.– Это так, – отвечает Дуарда. – Но я о других деньгах говорю.– О других?– Ну конечно. 0 твоих.Попробуй разберись во всей этой путанице.Вдруг Дуарда как взвизгнет:– Машина!– Какая машина?– Твоя. Где ты ее оставил?– У дома.– Беги скорее, – кричит она. – Спрячь ее. Не теряй ни секунды, Яко. Долговязый должен вот-вот вернуться. Он отправился ко мне домой забрать деньги.Я потопал вниз. Вскочил в машину и, не включая фар, догнал ее к лесу. И бегом назад.– Да, кстати, что это за мои деньги? – спрашиваю.– Ты получил их за то поручение, которое я тебе дала ночью.– Значит, у меня было поручение?– Еще какое важное! – восклицает Дуарда. – И ты выполнил его с блеском.Едва я собрался задать ей еще один вопрос, как донесся шум мотора. Вскоре шум умолк, и я услышал, как хлопнула дверца. На лестнице раздались торопливые шаги.Вошел Джим Стеккино с улыбочкой на губах. Он вынул из кармана конверт, но вдруг остановился, и… улыбку как водой смыло.– Приветик, – говорю. – Какая приятная встреча!Джим метнулся было к дверям, но я схватил его за воротник и швырнул в дальний угол комнаты.– Сейчас мы с тобой рассчитаемся, – процедил он сквозь зубы.– А это мы еще посмотрим, – отвечаю.Он привстал и собрался броситься на меня, но я изо всех сил съездил ему в брюхо. Не дав этому мазурику опомниться, я навел на него пушку.– Сходи посмотри, нет ли чего подходящего, чтобы упаковать этого ублюдка, – говорю я Дуарде.Она отправилась на поиски в соседнюю комнату.– Этой ночью тебе немало пришлось поездить, – говорю.– Проклятая скотина, – буркнул долговязый. – Надо было тогда укокошить тебя на месте.Вернулась Дуарда.– Ничего не нашла, – говорит. – Вот все, что есть. И протягивает мне тюбик с клеем.– За отсутствием другого сойдет и это.Отвинчиваю пробку, выжимаю немного клея и пробую, вязкий ли он. Вполне хорош.– Снимай башмаки и носки, – говорю долговязому.Он даже не пошевелился. Тогда я сам снял с него ботинки, даже не расшнуровав их, и сдернул носки. Потом намазал этому подонку голые подошвы клеем и поставил его отдыхать на деревянном полу.– Этот клей схватывает мгновенно, – говорю.Долговязый попытался оторвать ноги от пола, но у него ничего не получилось. Мы чуть животы не надорвали, глядя, как он дергается. Но он вскоре затих. Вынимаю у него из кармана конверт. Распечатываю. В нем полно ассигнаций по тысяче.– Их ровно пятьсот, – говорит Дуарда. – И все они твои.– Послушай, малышка. Хотел бы я знать, откуда они взялись. А то я сгораю от любопытства.Только Дуарда собралась ответить, как вдруг снова послышался шум мотора и чуть позже стук захлопываемой дверцы. Затем в коридоре раздались шаги, и… отворилась дверь. Глава четырнадцатая Похоже на сборище автомобилистов, но в конце концов завязывается общая дружеская беседа. Трам уходит вполне довольный, а Каучу немного меньше
На пороге появился красивый мужчина лет шестидесяти, с живым симпатичным лицом. Он был совсем седой, но выглядел очень молодцевато.
На нем был элегантный костюм, белоснежная рубашка с голубым галстуком, на ногах синие туфли.– Блю! – воскликнула Дуаода и бросилась ему на шею.Я стою и смотрю как идиот, держа в руках пачку ассигнаций.– Где этот человек? – спрашивает Блю низким грудным голосом.Дуарда показывает на Джима Стеккино. Я поглядел на долговязого. Он дрожит как осиновый лист. Вдовушка тоже трясется, как припадочная. А Шалфейчик заметался, словно началось землетрясение. Блю окинул всех ледяным взглядом, затем посмотрел мне прямо в глаза и улыбнулся. Подошел и протянул мне руку.– Благодарю вас, – говорит. – Вы отлично справились со своей задачей, Яко.Вежливо пожимаю ему руку, но, убейте меня, если я хоть что– нибудь понял.– Надеюсь, хоть вы объясните мне что к чему, – говорю.– Для объяснений еще есть время, – отвечает Блю Катарро. – Сначала я хочу посмотреть, целы ли документы.– Все целы и лежат в надежном месте, папочка, – отвечает Дуарда.– Ты назвала его папочкой..?! – воскликнул я.– Конечно, – отвечает Дуарда. – Я его приемная дочь.– У меня до недавних пор было на службе немало милейших людей, – говорит Блю Катарро, пристально глядя на Шалфейчика. – Личный шофер, надежный телохранитель, кто еще?Я же собрался ответить, что, если ты зовешься Блю Катарро и на совести у тебя столько гнусных преступлений смешно претендовать, чтобы тебя окружали одни джентльмены в белых перчатках и накрахмаленных рубашках, как вдруг вновь послышался шум мотора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23