– Тише, тише, – орет Трам. – Так мы век не разберемся. Расскажите, что произошло. Но только спокойно, по порядку.– Мы живем на одиннадцатом этаже в квартире восемь, – начинает рассказывать один из родственников.Черт побери! Моя контора тоже на одиннадцатом этаже, а квартира восемь совсем рядом.– Дядюшка Альфредо умер вчера утром. Сегодня должны были состояться похороны. Покойник лежал в своей комнате, и в доме были только я и Гортензия. Гортензия спала: она всю ночь просидела возле покойника, а я пошел в ванную. Моюсь, а сам слышу какой-то шум. Ну, я решил, что это проснулась Гортензия. Потом я зашел в комнату Гортензии и увидел, что та еще спит. Тогда я бросился в комнату, гляжу: трупа нет. Исчез.– Когда это случилось? – спросил капитан Эккеме.– Примерно час тому назад. Я разбудил Гортензию, и мы стали искать по всей квартире. Потом позвонили Клаудио и Томмазо, и они сразу примчались.– Он воскрес и потихоньку улизнул, – закричал один из догадливых родственничков.– Спокойно, спокойно, – сказал Трам. – Мы нашли вашего дядюшку вполне мертвым. Кто-то перенес его из комнаты в кабинет вот этого синьора. Потом кто-то позвонил в Центральное полицейское управление и сказал, что в кабинете вот этого господина, – он показал на меня, – находится труп. Мы тут же примчались.– Проклятье! – закричал я. – Кому-то очень хочется меня убрать, и он подкидывает мне одного покойничка за другим. А я тем временем должен выслушивать болтовню этих кретинов.Я бросился к дверям, но Каучу схватил меня у самого порога.– Отпусти его, – устало сказал Трам.Я высвободился из объятий Каучу и мимоходом сломал ему мизинец левой руки. Только я выскочил из кабинета лейтенанта, как там началось настоящее светопреставление. Глава девятая Вдова с фиолетовыми глазами продолжает рассказывать байки. Неожиданный телефонный звонок помог мне установить мировой рекорд в беге вниз по лестнице
Я спустился вниз, сел в машину и поехал домой. Мой компаньон уже ждал меня у подъезда.– Ну, – спрашиваю, – какие новости, дружок? Как поживает вдовушка?Грэг завилял хвостом, давая понять, что надо скорее подняться наверх. Я помчался по лестнице, а Грэг за мной. Влетел я в комнату, а там словно ураган пронесся. Ящики письменного стола выдвинуты, дверцы распахнуты, мебель поломана. Вошел в спальню, и здесь меня чуть кондрашка не хватил. На моей кровати валяется чье-то тело.«Еще один покойник», – подумал я, но сразу успокоился. На моей постели удобно разлеглась вдова с фиолетовыми глазами. Спокойно покуривает сигарету, а рядом на столике недопитый стакан «Бурбона».– Привет, красавчик, – говорит она, пустив колечко дыма. – Я тебя ждала.В ответ я схватил ее за ногу и сдернул с кровати. Она сразу пустила слезу.– Поплачь, – говорю. – Это очень полезно. А когда устанешь, то мы с тобой побеседуем.А сам пошел в гостиную. Вижу, Грэг приводит комнату в порядок. Налил ему «Бурбона», и он сразу возликовал. Я тоже немного подкрепился.– Ты хорошо поработал, – говорю. – А теперь брось возиться. Есть дело поважнее. Нужно разыскать типа с одним ухом. Я показал Грэгу ухо, он пару раз тявкнул и полетел вниз. Только он скрылся за дверью, вошла блондиночка.– Выкладывай, – говорю. – Но только правду, всю правду. И не вздумай комедию ломать, у меня на вранье нюх просто собачий. Она подходит совсем близко и опускает ресницы.– Я не знала, куда деться, и вот пришла сюда. Мне страшно.Я посмотрел ей прямо в глаза, и она выдержала мой взгляд.– Рассказывай все по порядку, – говорю.Я усадил ее рядом на диван и сунул ей стакан «Бурбона».– Толстяк Доменико шантажировал моего мужа.– Тебе-то откуда это известно?– Я точно знаю. Навела справки.Она шмыгнула носом, и я понял, что все врет, зараза. Но решил послушать ее басни.– Когда я это обнаружила, было уже поздно. В то утро, вернувшись домой и найдя Дана мертвым, я подумала, что его убил толстяк Доменико и решила донести на него.– Когда ты приняла столь мудрое решение? – спрашиваю.– В половине восьмого утра, едва я вернулась домой.– А спустя четыре часа ты так и не позвонила в полицию, – говорю.– Толстяк Доменико прятался в моей спальне. Он ждал меня.– А дальше? – спрашиваю.– Он сказал, что своими глазами видел, как Дан застрелился. Едва только Доменико ушел, я схватила пистолет, бросила его в унитаз, сунула горящую сигарету Дану в пальцы, снова поднялась к себе и стала одеваться. В этот момент явился ты.– А теперь, – говорю, – начни сначала. Учти, что пистолет я не в унитазе отыскал, а отобрал у той гориллы с желтыми глазами! Как это объяснить?– Не знаю, – пробормотала она вся в слезах. – Толстяк Доменико явился в «Морено» и сказал, что Дан застрелился. Когда я вернулась домой, пистолета уже не было. Может, его прихватил тот тип.– Это уже малость походит на истину, – говорю. – Так, значит, ты снюхалась с толстяком Доменико.Она вцепилась в лацканы моего пиджака.– Нет, – говорит, – клянусь тебе, нет. Он вымогатель, убийца. Я не поверила, что Дан застрелился. Во всем виновата я, одна я! Она стала всхлипывать, уткнувшись головой в подушку, а я решил размять ноги.Прохаживаясь себе взад и вперед, жду, пока она успокоится. Понемногу она утихла. Встала, поправила прическу, подкрасилась. «В ее рассказе много темных мест, но главное – проявить выдержку. Пусть сначала подкрепит силы». Налил ей бокал «Бурбона», и она осушила его одним глотком.Вдовушка ласково улыбнулась мне.– Ну как, лучше стало? – спрашиваю.– О, да! – Она пригладила платье, посмотрелась в зеркало.– В этой комнате кто-то рылся в твое отсутствие. Что он тут искал? – спрашивает она.– Понятия не имею.Она огляделась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23