Но ему нравилось общаться с разной шпаной. Ну, ты знаешь этот тип. Позолоченные кредитные карточки «Американ экспресс», а с другой стороны — все еще тянет к индейской борьбе. Я думаю, что сначала он был педиком.
— Сначала?
— Ну, у каждого ведь постоянные приемы, — сказала она. — А у него нет. Не очень, во всяком случае. Но ему, безусловно, нравилось причинять людям боль.
— Но что же он все-таки делал?
Она пожала плечами.
— Бог его знает. Он просто, так сказать, крутился там повсюду. И всегда разговаривал по углам с этим парнем, Томом Финном, а потом увивался за девицами на побережье. Но, говоря по правде, увивался как-то по-подлому.
Она взяла свою сумочку и поменяла позу.
— И больше ничего? — спросил я. — А у тебя нет никаких соображений, на кого он работал?
— Никаких, — сказала она. — Между прочим, что ты там устроил у Джулио?
— У Джулио? — переспросил я.
— Ну, не дурачься. Ты же знаешь. У моего Джулио.
— Ничего, насколько мне известно.
— Он сказал, что ты ворвался в его салон вчера и устроил скандал.
Я вспомнил того мужчину с черными усами в парикмахерской.
— Так это был Джулио? — Я рассмеялся.
И рассказал ей про Ви и про Эрика.
— Это похоже на Джулио, — сказала Давина. — Он веселый и властный.
В комнату вошел Сирил.
— Сообщение по факсу, мистер Гарри. Прошу извинения, ваша милость.
— Черт их подери! — проворчал я.
Я должен быстрее добраться до Шотландии. А Сирил, как нарочно, старается оплести меня конторской рутиной. Я мельком взглянул на факс.
— Там что-нибудь не в порядке, мистер Гарри? — озабоченно спросил Сирил.
Факс был коротким, отпечатанным на пишущей машинке. На нем стояла вчерашняя дата.
Фиона Кэмпбелл и Виолетт Фрэзер позавтракали в 8.43. После завтрака Виолетт Фрэзер кричала полчаса. Потом они пошли на причальную улицу, где Фиона Кэмпбелл купила зеленую сумочку. Потом они вернулись домой и выпили по чашке кофе. Виолетт Фрэзер положила две ложечки сахара, Фиона Кэмпбелл — ни одной. Есть еще какие-нибудь вопросы?
Подписи под этим не было. А номер факса принадлежал женевскому факс-бюро. Я перечитал все снова. И теперь мои руки дрожали. Мне был знаком такой стиль. Типичный отчет о наблюдении.
А я-то думал, что, убедив Фиону остаться в Пултни, отведу от нее опасность. Я ошибся.
— Господи! — удивилась Давина. — Как ты ужасно выглядишь! — Она встала, обошла вокруг стола и заглянула мне через плечо. За ней достаточно часто следили частные детективы или журналисты из «Сан». И она сразу поняла, на что смотрит. Она сказала: — Шпики. Ну, они опоздали.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я.
— Когда я вчера разговаривала с Ви, она мне сказала, что они уезжают.
— Уезжают?!
Давина подняла старательно выщипанную бровь.
— Ну да, — сказала она. — В дом твоей приятельницы в Шотландии. Они должны были уехать сегодня, прямо с утра.
Она вернула мне факс, чмокнула меня в нос и выплыла из комнаты. Телефон в Кинлочбиэге долго отвечал мне длинными гудками. Трубка вспотела в моей руке. Факс лежал на письменном столе и смотрел на меня своим вкрадчивым желтоватым взглядом.
В конце концов к телефону подошел Гектор. Я сразу спросил его:
— Фиона там?
Он поколебался и ответил:
— Да.
— Я могу с ней поговорить?
— Да.
— И еще... Гектор, смотри в оба.
— Понятно. Она не подходит к телефону. Заставляет меня.
Потом я говорил с Фионой.
— Привет, — сказала она.
Голос был полон тревоги.
— Ты напрасно уехала в Шотландию.
— Я не могла больше выносить тот дом. И Ви здесь куда лучше Гектор рядом. И Морэг с детишками. А что у тебя?
— Я нашел судно. Ну, то, которым протаранили Джимми Салливана, — сказал я. — А теперь занимаюсь людьми, которые этим заправляют. Конечно, возникают... сложности.
Она могла себе представить, насколько все это было хлопотно. Но я не хотел рассказывать Фионе, что кто-то следовал за ней по всему Пултни достаточно близко для того, чтобы знать, какую сумочку она купила.
— А почему они протаранили Джимми? — спросила она.
Я рассказал. Она возмутилась:
— Сбрасывание отходов? Здесь? Бог мой!
— Ты только не вмешивайся в эти дела, — предупредил я. — Пока. И не говори ни слова.
— Но ведь...
— Ни слова.
— Выходит, мы должны сидеть здесь и молчать, а они будут делать свои дела? — сказала она.
— Если ты поднимешь шум, предпримешь какие-то действия, они уйдут оттуда и будут отравлять природу где-нибудь еще. А если мы сможем сохранить молчание, надеюсь, мне удастся до них добраться.
Она согласилась. Я рассказал ей о Джордже и о «Пиранези».
— Только когда мы будем знать все про эти бочки, мы сможем нанести свой удар. У Эвана была записная книжка с телефонами?
— Я тут как раз разбираю его бумаги, — сказала она. — Эта книжка у меня в руках.
Внезапно я ощутил запах кожаных кресел в кабинете Эвана, увидел деревянную облицовку...
— Он переписывался с неким Вебером, — сказал я. — Готфрид Вебер. Поищи его номер.
Она продиктовала мне номер, а потом спросила:
— А кто такой Джордж Хэйтер?
— Мой старый приятель; — ответил я.
— Торговец токсическими отходами? — Ее голос звучал скептически.
— Но должен кто-то заниматься и этим.
— Все зависит от того, как этим заниматься, — резко сказала она.
Мы вдруг оказались на грани ссоры. А я не хотел никакой ссоры. Я хотел держать ее подальше от всего этого.
— Я позвоню Веберу.
— Предпочитаю новых друзей, — сказала она.
Ее голос снова стал мягким.
— Я тоже. — Помолчав, я добавил: — Держи Гектора поблизости. И не делай ничего такого, что может поставить тебя под угрозу какого-нибудь несчастного случая. Я возвращаюсь.
— С нами все будет в порядке, — сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103