седан. Вероятнее всего, в ней сидел тот, кто был на «Колдуне». Я побежал туда.
Все болело, но гнев был сильнее боли, и я продолжал передвигать ногами, хотя глотку разрывало, а с лица, казалось, содрали кожу. Я вновь услышал тихое подвывание стартера; барахлит мотор, ублюдок, подумал я, когда мои ботинки коснулись гравия стоянки. Не заводись, сволочь, подумал я.
Но он завелся. Пот застилал глаза, но я увидел, как темный силуэт резко повернулся, колеса завертелись, и седан с визгом понесся к воротам, не зажигая огней. Я рванул дверцу «БМВ». Машина, слава Богу, ожила с первого поворота ключа, я поставил ногу на акселератор, когда та, другая, выезжала на шоссе. Повернула влево.
Я отставал на тридцать секунд и был еще достаточно далеко, чтобы мои фары могли осветить ее номер. Я увидел, как мигнули тормозные огни. Затем машина вышла на поворот к Пултни. Когда я взглянул в зеркальце, я увидел другой свет, красный и дымный, там, у пирсов, в портовом бассейне. Я выругался и тоже свернул.
Она шла быстро, та машина. Я полностью выжал газ, старый «БМВ» сотрясался от усилий, но догнать ее не мог. Мимо промчались пожарные. Джорджия, видимо, добралась до телефона.
Чуть-чуть не доехав до Пултни, преследуемая мною машина повернула вправо, миновав крытый соломой коттедж. Я гнался за ней, шины визжали, когда я скользил. Дорога была узкой, но я ее хорошо знал. Она поворачивала и извивалась как угорь, но я управлял почти машинально, думая о машине впереди, о том, что там сидит человек, убивший Хьюго и разрушивший «Эстет», бывший причиной смерти несчастного маленького Гектора Поллита, тот, кто сегодня опустил пакет с бензином в трубу печки «Наутилуса», чтобы отвлечь внимание от своих действий на «Колдуне».
Дорога выпрямилась, я срезал угол боком, стукнулся о насыпь, и руль дернулся под моими обожженными руками. Я закричал от боли и выпустил его. «БМВ» вылетел на обочину. Проклиная все на свете, я дал задний ход, выровнялся и нажал на газ.
Вдалеке, там, где прямой отрезок дороги полез вверх по склону холма, два задних огонька внезапно исчезли. Я вскарабкался на высшую точку холма. Огни Пултни простирались внизу. Я и раньше знал, что дорога здесь спускается. Фары впереди идущей машины образовывали желтые светящиеся конусы, обращенные к Пултни. На Фор-стрит я немного нагнал автомобиль, но он повернул вправо, на Кей-стрит, не обращая внимания на указатель: «Не для автомашин», и я помчался следом. Прохожий с побелевшим лицом вжался в стену дома. Мимо промелькнуло мое собственное жилище. Затем мы оказались на вершине Нейлор-Хилл и повернули на плимутскую дорогу.
Выбравшись на шоссе, я посмотрел на индикатор количества бензина. Пусто. Горючего оставалось мили на три. Проклиная все, я газанул и решительно миновал последнюю на ближайшие двадцать миль бензоколонку. Время терять я не мог. Машина впереди все мчалась. Я выключил фары. Взошла луна, и я достаточно хорошо знал дорогу, чтобы ориентироваться по белой полосе.
Мили через две машина впереди замедлила ход. Я подумал: полагает, что оторвался от меня. И я отстал немного, когда он повернул направо, на дорогу, ведущую к Брандейджу.
Эта дорога тупиковая. Там жили люди, отошедшие от дел или работающие на земле, и они мало общались с жителями Пултни. За одним исключением — Эми.
Подумав, я решил, что не будет большим риском оставить Эми и этого поджигателя на какое-то время наедине. Я развернулся и двинул назад на заправочную станцию наполнить бак. Девушка у кассы взглянула на мою закопченную одежду и обожженное лицо и отвернулась. Я поехал в Брандейдж.
В доме Эми светились окна, и у подъезда стоял седан. Я его узнал. «Мерседес», голубой, сверкающий в падающем из окна холла свете, за исключением мест, заляпанных грязью. Машина Арчера. Я пощупал капот, он был горячим.
Какое-то мгновение я постоял около нее. Затем тихо пересек лужайку и подошел к открытой входной двери.
Внутри завизжала женщина. Я кинулся туда и оказался в холле с паркетным полом, покрытым бухарским ковром.
Видимо, я был не прав, считая, что безопасно оставлять Эми на какое-то время с поджигателем.
Она лежала, уткнувшись лицом в ковер, руки и ноги распростерты. Белая шелковая блузка и черная бархатная юбка с глубоким разрезом сбоку, чтобы были видны ее хорошей формы ноги. На вороте блузки кровь.
Все это я увидел, входя в дверь. Затем боковым зрением я заметил что-то, вылетевшее из угла, и пригнулся, но, увы, слишком поздно: большой и тяжелый предмет ударил меня в плечо и заставил растянуться рядом с Эми.
Я лежал там, в голове у меня гудел рой пчел, а в ноздри лезли ворсинки ковра. Потом я услышал, как у подъезда заработал мотор. Я подкрался к двери, но все, что я увидел, были задние огни, исчезающие на дороге. Я поковылял назад, чтобы взглянуть на Эми.
Она была жива. На затылке — неопасный порез, из него натекла кровь. Я не стал ее трогать, набрал 999 и вызвал «скорую помощь».
Затем вернулся к Эми посмотреть, не могу ли я сделать что-нибудь до приезда врача, и тут впервые увидел ее лицо — она перевернулась на спину, пока я звонил.
Хорошенькая лисья мордочка Эми выглядела так, как будто бы по ней проехал небольшой грузовик. Под глазами чернота, нос сплющен. Повсюду кровь, гораздо больше крови, чем мне показалось вначале. Ковер пропитался ею.
Я побежал на кухню, достал полотенца, миску с водой и лед из холодильника. Встал на колени и осторожно, очень осторожно начал омывать ее лицо. Когда я с этим кое-как управился, я завернул в полотенце лед и положил холодную примочку на развалины ее носа, сделавшегося какой-то нашлепкой.
Губы Эми зашевелились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68