Я пошел заказать кофе.
Поллит ухмыльнулся.
— Доброе утро, Чарли, — поздоровался Арчер и вновь приблизил свое ухо дипломата к Поллиту.
Миллстоун пожал мне руку излишне крепко и промолвил мягким, доверительным тоном:
— Я кое-что хочу сказать тебе, Чарли. Для чего ты так сделал? — Его глаза представляли собой два голубых осколка в лучах морщин, а рот — бесчувственную прорезь, набитую зубами.
— Что — сделал?
— Мы сожалели, что не смогли тебя увидеть после похорон.
— В самом деле? — сказал я, совершенно не понимая, к чему он клонит.
— Да, — подтвердил он, — очень сожалели. Знаешь, в какой-то мере смерть — это... событие общественное. А в обществе, подобном Пултни, где все тесно связаны, мы должны держаться вместе.
— Правда? — Я чувствовал, что начинаю злиться.
— Да. Все мы любили Хьюго, — сказал Фрэнк. — Мы все хотели... собраться. Но тебя там не было. Эми Чарлтон тоже потеряла мужа, в конце концов, однако приехала. А вот Салли ты уговорил поехать с тобой.
— Фрэнк, — напомнил я, — Хьюго был мужем Салли и моим братом. Салли была и останется моей невесткой. Не думаешь ли ты, что тебе лучше заниматься собственными делами?
— Пултни — это как раз мое дело, — возразил он. — Чем бы он был без меня?
— На деньги можно купить дома. Некоторые дома. Но люди не продаются, Фрэнк, — сказал я. Произнеся это, я понял, что зашел слишком далеко. Миллстоун пронзил меня своими ледяными глазами, сильно задышал, и его могучий торс от этого стал подниматься и опускаться, подниматься и опускаться. Потом он налил себе чашку кофе и выпил одним махом, как водку.
Контакты с общественностью! — подумал я. Эгаттер, ты настоящий идиот.
— Сюда, пожалуйста, — сказала стюардесса.
В самолете Салли, сжав мою руку, спросила:
Ты ужасно выглядишь. Что случилось?
Я рассказал ей.
— Претенциозный кретин, — отрезала она. — Не обращай внимания.
«Твин Оттер» ускорил бег по стартовой дорожке и подпрыгнул в воздух. Мы поднялись на пять тысяч футов, и я успокоился. Когда достигли максимальной высоты полета, я прошел в салон, где сидел первый класс, и сказал:
— Прежде чем доберемся, есть ли у кого-нибудь вопросы?
— Некоторые подробности относительно «Аэ», пожалуйста, — сказал Брин.
— Это копия «Эстета». То же число часов на плаву, та же конструкция и оборудование, включая рулевое управление. Я хочу, чтобы вы как владельцы...
— Потенциальные владельцы, — подчеркнул Миллстоун, сердито заерзав на сиденье.
— Как потенциальные владельцы увидели сами работу системы. Естественно, Гектор расскажет об этом читателям.
— В радости и в горе, — сказал Поллит и захихикал.
Глава 8
Возвращение на яхту, которую вы сами построили, вызывает странное чувство. Вода стояла высоко, и «Аэ» была пришвартована у причала — огромный серый ивовый лист из пластика на фоне грязно-зеленой воды Кинсейла. Палуба гоночной яхты почти плоская. В кормовой части — кокпите — длинная щель глубиной в половину человеческого роста и трап с расположенными по бокам втулками лебедок, на которые наматываются фалы и шкоты, управляющие парусами. Внизу — каюта с маленьким камбузом, радио— и навигационная аппаратура, десяток складных коек из нейлоновой ткани, натянутой на алюминиевые трубки, множество чехлов для парусов. Одной какой-нибудь деталью больше или меньше, а так все гоночные яхты имеют одинаковое устройство.
Салли совсем притихла, когда сошли вниз, сложили снаряжение и вернулись на палубу. «Аэ» была копией «Эстета», все это напоминало моей невестке то, что лучше было бы забыть.
Просероу пришел, чтобы проводить нас и еще дать рукам возможность пройтись разок по Джорджии. Это был высокий, мрачноватого вида человек с холодными глазами и наглядным свидетельством о любви к выпивке — красным носом.
Стоя на палубе, с руками, засунутыми в карманы, он объявил:
— Ну, я скажу, вы ведь знаете маршрут. Так не сломайте ее, голубушку. Мы проверили систему управления позавчера, на верфи Хегарти.
Вымолвив это, он спустился по железному трапу на причал.
Мотор заурчал, и «Аэ» медленно отклонилась. Затем она подхватила носом приливную волну, развернулась и направилась в сторону открытого моря. Ее фалы шлепались о металл мачты. Ветер попытался пробраться под носовую часть и развернуть яхту. Она слегка накренилась на зыби. Прошло двадцать минут, прежде чем мы добрались до последнего буя в конце фарватера. Указатели скорости и направления ветра показывали: 26 узлов, юго-запад. Ветер гнал низкие серые массы облаков через горб Олд-Хеда у Кинсейла в трех милях отсюда и прочерчивал полоски пены на тусклых волнах Атлантики.
Скотто обвел фалы вокруг лебедок на рубке и поставил грот и геную. Я передал штурвал Арчеру. Наверху ревели невыбранные паруса. Я намотал на лебедку шкот генуи и выбрал слабину. Парус сильно натянулся. Я провернул лебедку, Скотто, напрягшись, выбрал грота-шкот, и Арчер чуть-чуть подал штурвал вправо. Ветер резко ударил справа. «Аэ» нырнула левым леером в мутную Атлантику и рванула вперед.
Крупное лицо Фрэнка Миллстоуна от холода стало фиолетовым. Он отправился вниз и вернулся в желтом водонепроницаемом костюме. Другие уже давно надели их. Острый нос «Аэ» встретит первые волны океана за маяком, стоявшим на макушке Олд-Хеда. За кормой неслись брызги, и я услышал, как засмеялась Салли.
«Аэ» шла так круто к ветру, как это вообще возможно. Маяк приближался.
— Давай мне, — сказал я Арчеру. Он отошел в сторону. — Держитесь крепче!
В течение следующего часа я управлял «Аэ» и заставил ее потрудиться вовсю. Сначала мы прошли мили две в открытое море. Затем, ускоряя ход, приблизились к подножию Олд-Хеда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68