— Ты — член правления «Атлас Индастриен»? — поинтересовался я.
Бьянка улыбнулась.
— Мой отец не верит в работающих женщин, — сказала она. — В отличие от тебя.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты все время думал, что я конспирируюсь.
Я выпил еще немного коньяку.
— Непосредственно перед смертью Тибо сказал, что лишь тебе было известно, где он находится.
— Не я сообщила Жан-Клоду, — твердо сказала Бьянка. Наши глаза встретились. Три недели назад Бьянка была норовиста, как необъезженный скакун. Сейчас ее глаза излучали спокойствие и рассудительность. Они смотрели сквозь меня в размышлении о том, что нужно сделать в городе Сен-Жан-де-Сабль теперь, когда она — патронесса. Это не были глаза лжеца.
Не то чтобы можно было судить об искренности лишь по взгляду, но у меня были и другие доказательства.
— Я знаю.
У входной двери сигналило мое такси. Я сел в него.
* * *
В аэропорту Монпелье я позвонил в госпиталь. Сказали, что Фрэнки находится в операционной. Результат станет известен не ранее чем спустя двадцать четыре часа.
Я набрал номер Мэри Эллен. Ее не оказалось ни на работе, ни дома.
Я поднялся на борт лайнера. Под крылом пронеслась серовато-коричневая сумеречная Франция. Я не смотрел на нее, я размышлял о наименьшем общем знаменателе.
Было время, когда я думал, что таковым является Тибо. Потом — что Креспи. Затем решил, что наименьший общий знаменатель — это «Атлас Индастриен».
Но за всем этим стоял кто-то другой.
Тибо исчез после того, как я встретился с ним в ресторане. Когда я нашел его во второй раз, тут же явились головорезы Креспи. И они изловчились убить Тибо сразу после того, как я столкнулся с ним на яхте близ Сен-Мартен-де-Ре.
То же самое — с капитаном Калликратидисом. Стоило мне встретиться с ним, убрали и его.
Выходило, что наименьший общий знаменатель — Майкл Сэвидж. И люди, которым он доверял.
Нет, не люди.
Один-единственный человек.
Я думал о наблюдавших за мной таинственных глазах. Теперь они уже не были таковыми.
Самолет приземлился. Впереди выстроилась длинная вереница пассажиров первого класса. Я увидел невысокую стройную женщину с черными волосами, уложенными наподобие французской булки, которая была одета в дорогостоящие, судя по виду, джинсы.
В сущности, я не сомневался, что это Бьянка, но был довольно далеко, так что, когда достиг трапа, ее уже и след простыл. Лондон был холоден, сер и неприветлив. Я чувствовал себя усталым. И все еще никак не мог связаться с Мэри Эллен. Остановившись в скверном «Синдж-отеле» и полежав минут двадцать в постели, уставясь на обои, заснул, не погасив света. На следующее утро я вновь позвонил в госпиталь. Сказали, что, насколько сейчас можно судить, операция прошла успешно. Фрэнки еще не пришла в сознание. Каких-либо изменений следует ожидать не ранее чем через пять-шесть часов.
Я позвонил Мэри Эллен. На этот раз удалось застать ее; она была рада меня слышать.
— Можно повидать тебя? — спросил я.
— Попозже, — сказала она. — Утро очень занято. Как Фрэнки?
— Я нашел ее. Расскажу при встрече.
Я позавтракал и отправился в «Хай энд Майти», где приобрел темный костюм, рубашку в полоску и галстук с цветочным орнаментом. Надев все это, я зачесал волосы назад. Никто не принял бы меня за страхового короля, но, по крайней мере, мне будет дозволено пройти в офис.
В одиннадцать я сел в поезд метро и доехал до станции «Бэнк».
Лиденхолл-стрит была запружена народом. Но я уже не ощущал слежки чьих-то глаз. Мне с трудом удалось пробраться к углу Лайм-стрит, где, словно оранжерея из преисподней, возвышалось над окружающим здание компании «Ллойд».
Сообщив охраннику свое имя, стал ждать. Спустя некоторое время я увидел Мэри Эллен, продиравшуюся сквозь толпу. На ней был двубортный костюм и блузка из плотного белого шелка, шею обвивала золотая цепочка. Мэри Эллен на ходу приветствовала двух-трех знакомых. Улыбка преобразила ее обычное строгое лицо. Она выглядела счастливой. Сегодняшний день выдался отличным от других, вероятно, в лучшую сторону.
Пока что, до сего момента.
Мэри Эллен сухо чмокнула меня в щеку. Как-никак, находилась на работе. И повела меня через атриум. Квадратный колодец поднимался вверх на тринадцать этажей до объемного каркаса цилиндрического свода. Мы подошли к боксу Мэри Эллен. Она оглядела меня с головы до ног, приложив палец к подбородку: словно искусствовед, рассматривающий подделку.
— Так что ты делаешь в Лондоне столь шикарно разодетый? — спросила Мэри Эллен.
— Дело во Фрэнки.
Она уставилась на меня.
— Что с ней?
Лицо Мэри Эллен сразу побелело и вытянулось.
— Она в госпитале в Монпелье.
И я рассказал, что случилось.
Когда я закончил, Мэри Эллен выдохнула:
— О!
Она вертела шариковую ручку, подрагивающую в ее руках. Мэри Эллен так обводила глазами светящиеся экраны и все вокруг, словно пробудилась в преисподней.
— Давай уйдем отсюда, — сказала она.
— Идем в твой бокс, — предложил я.
Мэри Эллен искоса взглянула на меня и, несмотря ни на что, согласилась.
В ее боксе уже переминались с ноги на ногу три брокера, стоя позади ее пустого кресла. Мэри Эллен натянуто улыбнулась им.
— Не могли бы вы зайти через час? — попросила она. Брокеры вышли и исчезли в хитросплетениях загородок.
В этом же боксе сидели на своих местах еще четыре человека, такие же страхователи, как и Мэри Эллен. Они не обратили на нас внимания.
— Позвони в госпиталь, — сказал я и набрал номер.
Там все еще не было никаких изменений.
— Почему ты здесь? — спросила Мэри Эллен.
— Хочу поговорить с человеком, который вверг Фрэнки в ее нынешнее состояние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101