Моя жена тогда была еще жива. Она всегда дружила с художниками и любила Сен-Жан за его живописность. Москитов, ветер, болота — весь набор. И всегда говорила мне: не трогай того, не трогай этого, не наноси ущерба природе. А я обычно возражал: дескать, необходимо, чтобы дети получали образование, чтобы молодежь имела работу и тогда могла бы оставаться в родных местах. Потом жены знакомых стали рассказывать ей, что вытворяет Креспи. Поначалу она не верила этому. Но потом поняла. И заболела. И сошла в могилу. Говорили, будто у нее рак. Но это Креспи разбил ее сердце. Расскажи ему, дочь!
Бьянка подняла глаза. Они были полны слез.
— Моя семейная жизнь с Креспи длилась шесть месяцев, — сказала она. — В день похорон моей матери он пил шампанское и громко благодарил Бога за то, что убрал старую суку с его дороги. «Старую суку!»
Слезы хлынули из глаз Бьянки.
— Я сказала ему, что ухожу. Креспи ответил: отлично, уходи, от тебя нет больше никакой пользы.
Патрон переломил свою сигару пополам и швырнул ее в камин.
— Вот как обстоят дела, — сказал он.
— Зачем вы рассказываете мне это? — спросил я.
— Потому, что вы стали другом семьи. — Фьюлла опустил руки на колени и устремил на меня свой пристальный взгляд. — Вы можете помочь нам. Но не станете делать этого, не поняв нас.
В камине потрескивал огонь. Я глотнул вина и спросил:
— Так почему Креспи был здесь сегодня вечером?
Глаза Фьюлла неожиданно приобрели оценивающее выражение. Я и так выслушал слишком сентиментальный рассказ. Фьюлла задумался, говорить ли мне правду.
— Расскажи ему! — потребовала Бьянка.
То, что ты обнаружила в отношении Креспи?
— Патрон! Расскажи ему, — настаивала она.
Фьюлла махнул на нее рукой.
— То, что... — начал было он.
— Хорошо же, — прервала его Бьянка. Она была разгневана. — Я вам расскажу. Креспи — деятелен, безнравственен, алчен как волк. Мой отец стареет. И потому он, мой благородный отец, проживает в том же городе, что и этот ублюдок.
Губы патрона посинели.
— Перестань! — сказал он.
— Нет уж. Ты хотел знать, почему я покинула дом? Да потому, что не хочу жить в городе, где ты сделал меня шлюхой Креспи.
Воцарилась тишина, лишь дрова потрескивали в камине.
Бьянка встала. Щеки ее пылали. Глаза блестели слезами гнева.
— И сейчас я оставляю тебя в этой мерзости.
Фьюлла сделал пару шагов вслед за ней, но затем передумал и тяжело опустился на жесткий стул.
— Женщины, — сказал он, силясь улыбнуться. — Так что вы собираетесь делать здесь, в Сен-Жане?
— Я приехал, чтобы вызволить из беды свою дочь.
Фьюлла улыбнулся.
— Ваша дочь, — сказал он, — немного напоминает мне Бьянку, когда она была в том же возрасте. Красивая, темпераментная, всезнающая... Фьюлла пожал плечами.
— Так, сейчас она считает, что восхитительно проводит каникулы с... «интересными» людьми. И вы не в состоянии переубедить ее.
Я кивнул. Нельзя не заметить, что патрон — человек проницательный.
— Весь вопрос в том, как вы убедите ее уехать?
— У меня есть некоторые улики против Креспи. Я собираю остальные.
Фьюлла дотянулся до своего стакана. Когтистая кисть его руки дрожала.
— Вы поработали со страховками, — сказал он. — Мне говорили, что вы наводили справки. Полагаю, вы найдете деятельность Креспи... вызывающей интерес.
— Я тоже так считаю.
— Хорошо, — сказал Фьюлла. — Я предоставлю вам доказательства. Если они немного заденут и меня, вы обеспечите мне освобождение от ответственности. Так ведь?
Я уклончиво хмыкнул.
— Обещаю, что вы найдете их весьма любопытными. Так что в этом мы можем объединить наши усилия. — Глаза Фьюлла вновь приобрели лукавое выражение. — Возможно, вам следует заняться судном под названием «Лаура».
— Почему?
— Это... тайный объект спекуляции Креспи. Надежный человек сообщил мне, что дело представляет интерес. Он из лагеря Креспи, но в действительности на моей стороне.
— Почему вы решили, что и я на вашей стороне?
Патрон воззрился на меня глазами, напоминавшими скорее глаза ящерицы, нежели льва.
— Да потому, что вы можете помочь мне уничтожить этого человека, — сказал он. — Потому, что вы любите свою дочь. И потому, что моя дочь любит вас.
Глава 28
Я допил свой бокал вина. Это уже походило на профессиональное представление.
— Тут есть проблема, — сказал я.
Фьюлла поднял брови.
— Люди, работающие на Креспи, угрожали мне, что если я буду замечен в наведении справок о его делах, то с Фрэнки произойдут неприятности.
Я сказал это легко. Но здесь, в этом змеином гнезде, я видел Фрэнки, которая смеялась. Понимание того, что может сделать с ней Креспи, истощало мои жизненные силы.
— Мы сможем защитить вашу дочь, — сказал Фьюлла.
— Каким образом?
— У меня есть союзники. Дети моих старых друзей.
— Головорезы.
Фьюлла передернул плечами.
— Если Креспи поймет, что вы встали на его пути, он убьет вас, — сказал я.
Брови Фьюлла вновь поползли вверх. Лицо его в этот момент могло бы иметь комическое выражение, если бы глаза не были столь холодны.
— Он попытается, вероятно.
Все это звучало фальшиво, подобно треснутому колоколу. Господин Фьюлла мог быть мэром Сен-Жана, спонсором «Плаж де Ор», отцом жителям города, королем своих отмелей, болот и многоквартирных домов, но, ко всему прочему, он был стар и обеспокоен. Он захотел видеть в своем лагере тигра. И сейчас ощущал его дыхание на своей шее.
Но я находился здесь, чтобы получить веские улики против Креспи, а Фьюлла был единственным моим союзником в городе.
Он похлопал меня по спине.
— Вы помогли мне с «Царством маяков». А теперь я предлагаю вам и вашей дочери свою защиту.
— Отлично, — сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101