— Так в чем же правда?
Тибо вновь открыл глаза.
— Ты не захочешь этого знать, — сказал он. — Я предсказываю тебе это.
— Тибо, и это ты мне говоришь?! — вновь рассердился я: он увиливал от прямого разговора. И, что еще хуже, Тибо нарушал святой закон дружбы. Я протянул ему документ, предназначенный для страховой компании.
— Подпиши.
Тибо прочитал.
— Нет.
— Почему «нет»?
— Потому что, если ты предъявишь исковое заявление страховому агенту, он поймет, что ты повидал меня, и начнет задавать вопросы, причем вовсе не по-хорошему.
— Значит, Артур — страховой агент?
— Верно.
— Артур Креспи.
Тибо пристально посмотрел на меня.
— Откуда ты знаешь?
— Так в чем проблема с этим Креспи?
— Он подонок.
— А Бьянка?
— Бьянка — хороший друг. Одна из нас. Но она — по собственной инициативе.
— Что ты имеешь в виду?
— Я давно знаю Бьянку. Она хочет казаться взбалмошной, но на самом деле ее поступки мотивированны, хотя я все еще не знаю чем.
Тибо взял со стола блокнот, шариковой ручкой что-то написал в нем и передал Кристофу, который тоже что-то торопливо там нацарапал.
— Вот, — сказал Тибо. — Возьми это вместо страховки, пока все не наладится.
Я взглянул на листок. Там говорилось, что Тибо Леду передает Майклу Сэвиджу все права на владение яхтой «Аркансьель». Документ был подписан, датирован и засвидетельствован.
— Так что, если у тебя большие затруднения, можешь продать яхту, сполна получить долг, а то, что останется, передашь мне.
Я не знал, что сказать: это был шикарный жест.
— Ты обращался в полицию? — наконец выдавил я.
Тибо улыбнулся. Это было подобие его прежней улыбки, но с примесью грусти.
— Я бы с удовольствием обратился в полицию, — сказал он. — Только слишком поздно.
— Ты о чем?
Но Тибо уже не слушал меня.
— Тихо! — прошептал он.
Было слышно, как море плещется о берег. Где-то вдалеке свистнул травник. А совсем близко, словно кот, тихо урчал автомобильный двигатель.
Тибо вскочил, движения его были быстры. Лампа погасла. Порыв соленого бриза ударил в эллинг.
— Господин Тибо! — прошептал Кристоф.
Ответа не последовало.
Перед дверью лачуги под галькой заскрипели шаги. Шли двое. Я сунул подписанный Тибо документ в карман, подошел к двери и распахнул ее. На фоне неба неясно вырисовывались два темных силуэта. В вечернем воздухе плыл аромат лосьона «После бритья». Один из незнакомцев включил карманный электрический фонарик. Луч его сверкнул мне в лицо.
— Се n'est pas lui, — произнес голос. Что означало: «Это не он».
Неожиданно я ощутил такую же тревогу за Тибо, какую испытывал, наверное, он сам.
— Где он? — спросил кто-то. Голос звучал спокойно, жестко.
— Что?! — по-английски переспросил я.
— Это тот самый, из ресторана, — пояснил голос своему напарнику. — Что вы здесь делаете?
От открытой позади меня двери донесся тихий скрип весла в уключине. Незнакомцы шумно дышали и не услышали его.
— Что? — вновь по-английски спросил я. — Да кто вы, черт побери, такие?!
— Не зарывайся, — сказал голос. Кто-то сильно толкнул меня в плечо. Споткнувшись, я отлетел от дверного проема.
Вдали, за стенкой набережной, запускали подвесной лодочный мотор.
Сильный луч фонарика метнулся от моего лица во тьму и выхватил из мрака лодку. Это была плоскодонная шаланда, предназначенная для сбора устриц. Она покачивалась на черной глади моря ярдах в двадцати от берега. Над ее мотором склонился Тибо.
Человек с фонариком вдруг засуетился, раздались ругательства. Мотор лодки завелся. Нос ее задрался кверху, взметнув за шаландой гребень пены — Тибо прибавлял скорость. Лодка удалялась, оставляя за собой гигантское перевернутое "V" кильватера, в направлении далекой черной многоножки — моста острова Ре.
Теперь незнакомцы стояли спокойно; их темные застывшие силуэты вырисовывались на фоне красного костра Ла-Рошели. В свете фонарного луча было видно, что один из них держал в руке что-то длинное. «Трость, — подумал я. — Но зачем она?»
В следующее мгновение случайный отблеск света на металле да мне понять, что это отнюдь не трость.
Незнакомец держал в руках ружье.
Глава 13
У меня подкосились колени.
— La chasse, — сказал он. Судя по голосу, его обладатель улыбался.
Луч фонарика вновь ослепил меня, а ружейный ствол уперся в грудь. Ружье оказалось двустволкой, стволы которой располагались один под другим. «Для стендовой стрельбы», — отметил я.
Ствол дернулся и с силой пырнул меня в солнечное сплетение. Я рухнул на камни, лицом в устричные раковины, силясь сообразить, как дышать и как убежать. Дыхание постепенно восстанавливалось. Нет, бежать по гальке неудобно, особенно если у вас перехвачено дыхание, а люди с двустволками и фонариками жаждут с вами побеседовать.
— Куда он отправился?
Легкий бриз, напоенный запахами соли, ила и лосьона «После бритья», тихо вздыхал в траве береговой полосы. Я страшно перепугался.
— Может быть, он не говорит по-французски? — промурлыкал спокойный голос. — Он ведь англичанин.
«Ирландец», — мысленно поправил я.
— Говорит, — уверил другой.
Мне припомнились слова Тибо: «Он начнет задавать вопросы, причем вовсе не по-хорошему».
— Отлично, — сказал первый. — Не будем тратить времени даром. — Куда он отправился?
Я молчал, сосредоточившись на поглощении воздуха: кубический сантиметр за один вдох. Что-то холодное мягко коснулось моей щеки: сдвоенные кольца металла.
— Это дробовик, — пояснил второй. — Раз ты любишь молчать, я могу оказать тебе услугу. Спущу курок и твои зубы повылетают на берег вместе с челюстью. Ты не умрешь, ты истечешь кровью. Ты никогда не поцелуешь женщину и всю оставшуюся жизнь будешь питаться через соломинку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101