— Тем более если друзья пользуются славой, да еще дурной. Обменяемся информацией?
— Хорошо, — сказал я. — Приезжай с новостями.
— Чудесно, — заключил Крофт. — Я тебе перезвоню.
Человек в нейлоновой рубашке ушел. Я вернулся на "Лисицу", расчехлил паруса. Сондерса интересовал погибший эстонец. Больше всего мне хотелось, чтобы вся эта возня наконец улеглась и я мог бы спокойно подготовить "Лисицу" к новому походу в море.
Я неторопливо и дотошно проверял паруса...
Мэри знала эстонца, эстонец хотел познакомиться со мной. Дина избили люди из службы безопасности, они искали Мэри. Кристофер хотел продать яхту.
Все эти факты не складывались в одно целое. И все же, все же... Так думал Билл Тиррелл, шкипер "Лисицы".
Билл Тиррелл был любопытен. Биллу Тирреллу особенно хотелось выяснить, связано ли появление Сондерса со страстным желанием Кристофера не запятнать репутацию — и если да, то как именно.
"Любопытство губит кошек", — любила говорить моя мать.
Но любопытство еще и стимул жизни журналиста. А сейчас оно могло спасти мою шкуру.
Глава 5
Я мог бы точно описать, когда и как пробудилось во мне журналистское любопытство. Это случилось летом, накануне моего последнего учебного года в колледже. Я сидел и читал в своей комнате на втором этаже нашего дома в Норфолке. Снизу, из кухни, доносился запах подгоревшей яичницы и голос матери, раздраженный и укоряющий, обращенный к Кристоферу, разбудившему ее слишком рано. Кристофер торопился на конюшню к своему пони, восседая на котором, он воображал себя большим аристократом.
Я листал "Вайк" и ждал, когда уйдет из кухни братец, чтобы спокойно позавтракать и отправиться куда-нибудь на лодке. Вдруг входная дверь хлопнула, и к пронзительному голосу матери прибавился мужской бас.
Я спустился вниз. Мать стояла на ступеньках лестницы, держа в руках длинный белый конверт. К тому времени отца уже не было, а Джордж еще не появился. Она познакомилась с ним несколько позже, в баре "Веселый моряк" — дым от ее "Ротманса" поднимался вверх, обвивая элегантную шляпу из шиншиллы, Джордж попросил у нее прикурить.
— Тебе, — сказала мать, протягивая мне конверт. Я взял письмо и хотел было улыбнуться, но она уже нахмурилась. Я знал, что раздражаю мать слишком очевидным сходством с отцом. Поэтому по утрам — пока джин, выпитый ею за ленчем, не примирял ее с таким семейным сходством — она мне никогда не улыбалась. Утром мне приходилось довольствоваться воспоминанием о ее улыбке.
Я взял письмо и ушел к себе в комнату. Надпись на конверте гласила: "Морган, Бикстон, адвокат". Письмо было коротким. В нем говорилось, что данной адвокатской конторе поручено снестись со мной по достижении мною семнадцати лет. Далее мне предлагалось обратиться в контору для получения интересной и полезной для меня информации. Письмо было подписано Генри Морганом.
Я спустился вниз, чтобы позавтракать. Как обычно, из комнаты, где моя мать писала свои никем не исполняемые оперетки, доносились звуки пианино, из-под двери выползал сигаретный дым. Я сделал себе тост, поплотнее прикрыл кухонную дверь — на тот случай, если Кристофер околачивается где-нибудь поблизости, — и позвонил мистеру Моргану.
— А! — услышал я высокий, чуть суховатый, но веселый голос мистера Моргана. — Тиррелл-младший? Когда же вы, молодой человек, предстанете перед нами?
— Предстану перед вами?
— Да-да. Приезжайте к нам в Мэлдон. Лично. Прямо в офис.
Шли летние каникулы, и я целыми днями плавал на лодке. К мотоциклу я стал охладевать.
— Сейчас мне не очень удобно, — в некотором замешательстве сказал я.
— Приезжайте, когда сможете. Но лучше поскорее, — ответил Морган.
— А в чем дело?
— Я не могу сказать вам ничего. Но учтите, это связано с вашим отцом.
Мой отец умер, когда мне было десять лет. Я любил его, как любят своих отцов все сыновья. Только когда он ушел и не вернулся, я осознал, что он для меня значил.
— Как связано? — спросил я, ощутив беспокойство.
Мэлдон находился в ста милях от нашего дома.
— Нужно встретиться, — сказал Морган, как будто в мире не было ничего более легкого.
Я глубоко вздохнул. Сто миль. Три часа нестись на "бэнтаме" со скоростью ветра.
— Я выезжаю.
У Генри Моргана были светлые, всклокоченные волосы. Длинный крючковатый нос почти что встречался с подбородком. За окном офиса, выходившим на грязную бухту, медленно тащилась похожая на кита баржа. При моем появлении Морган улыбнулся и вылез из-за стола. Я не был готов к роли почтенного клиента. Усталость, нетерпение и любопытство не давали мне преисполниться солидности.
— В чем дело? — с порога выпалил я.
Морган пожал плечами и предложил мне следовать за ним. Он усадил меня в свой "остин" и повез вдоль бухты, заросшей у берега камышом. Возле большого деревянного сарая Морган остановил машину, и мы вместе подошли к воротам сарая. Он долго возился с замком и наконец распахнул ворота.
— Смотрите, — торжественно произнес он.
Солнце золотило серо-зеленую жижу прибрежного болота. Чайки бороздили высокое небо Восточной Англии. Я шагнул в темноту сарая. Сначала я не видел ничего, кроме черноты. Но вот глаза мои понемногу стали привыкать, и я увидел нечто, громоздящееся передо мной и похожее на слона, но гораздо более элегантное, чем слон. Корпус корабля!
— Пятнадцать лет, — сказал Морган, — пятнадцать лет он стоит здесь, дожидаясь вас. Отец никогда не говорил вам о нем, правда?
Я молча кивнул.
— Ну вот, — сказал адвокат, — это вам от вашего отца.
Пятидесятипятифутовый парусник. Мачты, паруса и бушприт. Все как новенькое. Ждал все эти годы, пока мне исполнится семнадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97