алкоголь привел бы мою голову в порядок.
Синклер действительно выбил меня из колеи. Чего, несомненно, и добивался. Неужели на него надавили? Может быть, макклсфилдский суд беспокоится, что, несмотря на усилия, приложенные, чтобы дискредитировать мои показания, мне все же удастся развалить дело, которое они состряпали против Хэдлам и Риштона с помощью прессы? Я должен был заткнуться, смириться с тем, что моими показаниями пренебрегли, как будто я из тех людей, для которых плюс-минус два часа – сущие пустяки.
Последнее, к чему мне стоило прибегать, так это к питию в одиночестве. Но ночь была темной, и мне было очень тоскливо. Я проехал обратно на стоянку в Чорлтон-Уотер-парк и попытался еще раз разобраться в своих мыслях. По воде небольшого искусственного пруда с крутыми берегами бежала рябь и, в которой слабо мерцали отблески уличных фонарей. Подойти, сунуть голову в воду, сделать один глубокий вдох – и все проблемы будут решены.
«Что со мной происходит?» – думал я. Наверное, с возрастом я становился сентиментальным. Мне хотелось поесть где-нибудь, где сидят люди и горит яркий свет.
Поглощая запеченную рыбу с жареной картошкой, молодым горошком, хлебом с маслом и запивая все это чаем в рыбном ресторане на углу Дин-роуд, я снова чувствовал себя почти человеком. Хватит строить из себя великомученика и заниматься самоистязанием, думал я. Тысячи обитателей Манчестера питаются жареной картошкой, – чем я лучше их? Конечно, мне очень недоставало собственной кухни, и я решил, что куплю в офис микроволновку, включив ее в статью расходов на обеспечение основной трудовой деятельности.
Дождь хлестал сразу со всех сторон, и даже улицы Дидсбери, обычно запруженные студентами, слоняющимися из паба в паб, пустовали. И тротуар, и проезжая часть покрылись лужами. Я вернулся в центр и оставил машину на маленькой улочке за «Атвуд Билдинг».
Подавив легкую нервную дрожь, я вошел в пустынное здание. Не самое приятное место для ночевки – но никто не предлагал мне крышу над головой, а позволить себе гостиницу я не мог. Маленькие голубые лампочки на лестнице были похожи на глаза привидений, и я быстро взлетел на свой чердачный этаж. Вспомнив слова Синклера о том, что моей персоной кто-то интересуется, я несколько раз оглянулся. Благополучно добравшись до своей площадки и войдя в офис, я с облегчением вздохнул. По крайней мере тут меня ждали свет и тепло.
В спальном мешке было тепло и уютно, но сон все равно не приходил. Ветер сотрясал стеклянную стену бывших торговых залов. Перед глазами у меня мелькали эпизоды последней недели. Это же надо до такого дойти – чуть не броситься в грязный пруд!
10

«Атвуд Билдинг». 9 часов утра, пятница, 31 декабря 1993 года.
Вероятно, заснул я совсем поздно, потому что проснулся только в начале десятого, услышав, как Делиз колотит во входную дверь, и вспомнив, что запер ее изнутри. Голова, разболевшаяся от долгого сна в холодной комнате, пульсировала в такт стуку Делиз. Я вылез из спального мешка.
Делиз решительно прошагала мимо меня в свой закуток, а я поспешно выхватил первую попавшуюся одежду из кучи, в которую сбросил весь свой гардероб. Мне было совершенно все равно, что на себя напялить. Я чувствовал, что надо бы умыться, но в офисе имелась только крошечная раковина, так что я обильно полил себя одеколоном.
Глянув на свою заплывшую физиономию в зеркале, я содрогнулся при мысли о том, сколько же насыщенных жиров накопилось у меня в артериях за последнюю неделю.
Я решил, что должен выглядеть как можно элегантнее, и распаковал свой лучший костюм – темно-синюю шерстяную тройку. Когда я еще раз оглядел себя в зеркале, вчерашняя депрессия улетучилась. Мысль, которая занимала меня больше всего: как найти адвоката Хэдлам и Риштона? Теперь у них уже наверняка должен быть адвокат. Потом надо заняться разборкой бумаг Кларка. Чем раньше мы найдем документы отца Мэри Вуд, тем быстрее я смогу со спокойной совестью о ней забыть.
– Ты не сделаешь мне чашку кофе, Делиз? – попросил я жалобным голосом.
Она смотрела все так же хмуро, но занялась моим завтраком. Я знал, что сильнее всего ее раздражает моя бездомность. Позавчера и третьего дня она дулась, а вчера бросила меня на произвол судьбы.
– Делиз, если бы я нашел новую квартиру и расстался с надеждой вернуть старую, ты переехала бы ко мне? – проговорил я так же робко, когда она начала мыть чашки. – Мы оба начали бы жизнь заново. Ты освободилась бы от матери, я – от воспоминаний об Эленки.
Она стояла спиной ко мне, но покачала головой, чтобы показать, что обдумывает предложение. По крайней мере так мне хотелось интерпретировать этот двусмысленный жест.
– То есть выйти за тебя замуж ты мне не предлагаешь? Просто жить вместе? – спросила она, входя в мой кабинет с кофе. Я кивнул – вероятно, слишком поспешно.
– Все же ты совсем не романтичный человек, Дейв. Сначала предлагаешь мне выйти за тебя замуж, а когда я отказываюсь, предлагаешь сожительство. Обычно эти предложения все-таки делают в обратном порядке. Тебе нужна горничная? – Эта речь была произнесена возмущенным, все повышающимся тоном; появились и угрожающие признаки: засверкали глаза, затрепетали ноздри. Я сгруппировался на случай, если она запустит в меня чашкой с кофе.
– Делиз, ты знаешь, что я тебя люблю, – искренне сказал я, вставая и раскрывая ей объятия; вероятно, в этот момент я походил на коммивояжера, расхваливающего сервиз из двадцати четырех предметов. – После того вечера, что мы провели у меня, мне показалось, что ты хочешь быть со мной. – Я попытался обнять ее, но она меня оттолкнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120