Хирн посоветовался с ветеринаром. Тот посмотрел тюленя и прописал лекарство. Но состояние Тони все ухудшалось. Хирн вскоре открыл причину этой болезни. На некотором расстоянии от клетки Тони он поставил чучело тюленьей самки. Результат получился поразительный! Вялая морда Тони ожила, он не отходил от решетки, тянулся по ней вверх, повизгивал, одним словом, Хирн понял, в чем дело. Он вошел в клетку к Тони, похлопал его по спине и обещал ему самку, к которой еще не прикасалась человеческая рука. Благодарный взгляд Тони говорил, что он понял хозяина.
В тот же день Хирн собрался для поездки в Копенгаген. Перспектива остаться надолго одной без мужа не очень-то обрадовала Марию. Хирн предложил ей сопровождать его, и она позвонила своему директору по телефону. Тот пригрозил неустойкой. Хирн заявил, что готов заплатить неустойку. Но директор был неумолим. Он заревел в телефонную трубку:
– Если вы уедете, то нарушаете контракт и лишаетесь права выступать в театре в течение пяти лет.
Мария Орта была вне себя. Она так топала своими хорошенькими ножками, что вся прислуга, обедавшая этажом ниже, испуганно вскочила. Она так кусала зубами свой ажурный кружевной платочек, что разорвала его на клочки.
– Плюнь на свое глупое искусство, – посоветовал Хирн. – Будь пять лет свободным человеком.
– А через пять лет, – возразила Орта, – я буду старой и уродливой, и ни один директор не захочет меня знать. Нет, это невозможно! Будь милым, Хирн, – молила она нежно, – и откажись от поездки. Отложи ее!
– До тех пор пока ты станешь старой и уродливой? Нет! Тони ни в коем случае не может так долго ждать. Я ему обещал и должен сдержать слово.
– Значит, тюлень тебе дороже меня?
– Как ты можешь так говорить?
– Твоему тюленю нужна самка. Хорошо, я с этим согласна, но я требую от тебя, чтобы ты понял, что мне нужен ты!
Хирн старался уговорить ее. Неделя скоро пройдет. Раньше, чем она выучит свою новую роль до конца, он вернется. Но Орта не хотела даже слушать. Между ними произошла маленькая сцена, и в результате Тони одержал верх.
Петер, преданный камердинер Хирна, прослуживший у него около двадцати лет и настроенный всегда так же, как его хозяин, упаковывал чемоданы. Марии пришлось примириться с неизбежным; она нежно попрощалась с мужем и махала ему из окна, когда он уехал в своем автомобиле в сопровождении Петера, который сопровождал его во всех поездках.
У Хирна было еще много времени до отхода поезда. Он заехал по дороге в гольф-клуб, членом которого состоял. Но заехал он туда не для того, чтобы попрощаться со своими друзьями, которых ни во что не ставил, а по той простой причине, что хотел захватить с собой в дорогу несколько бутылок превосходного шотландского виски. Петер ожидал его в автомобиле, нагруженном чемоданами. Хирн велел позвать в приемную заведующего погребом.
Пока тот ходил за виски, Хирн заглянул через высокие стеклянные двери в маленький зал для докладов, расположенный на нижнем этаже. Члены клуба во фраках сидели вокруг какого-то незнакомого господина с резкими и надменными чертами лица. Хирн не знал этого человека. Он говорил, оживленно жестикулируя, и все присутствующие находились под впечатлением его рассказа.
– Кто этот господин? – спросил Хирн клубного слугу.
– Разве господин доктор не знает его? – удивленно ответил тот.
– Зачем бы я тогда стал спрашивать?
– Ведь это мистер Пино! – А так как лицо доктора Хирна ничего не выражало, он добавил: – Знаменитый сыщик.
– Неужели?
– Недавно он задержал трехсотого преступника. «Тоже юбилей своего рода!» – подумал Хирн и
осторожно приоткрыл стеклянные двери так, чтобы его не заметили, но чтобы он мог услышать, что рассказывал знаменитый сыщик. Его аудитория была как бы загипнотизирована. Слушатели все теснее окружали рассказчика и все ближе придвигали к нему свои кресла. Взгляды их были устремлены на его губы, и, казалось, они забыли все, что происходило вокруг. Стакан с виски выпал из рук одного из присутствующих. Он этого даже не заметил, так же как его сосед, которому холодная жидкость вылилась на фрачные брюки. Не прерывая своей речи, Пино, король сыщиков, всунул свой собственный стакан в его полуоткрытую руку, которая сохранила прежнее положение. Горящая сигара выпала изо рта другого господина. Пино ловким движением растоптал ее и, продолжая рассказ, вынул из собственного кармана другую, зажег ее и вложил внимательному слушателю в оставшийся открытым рот. Когда же Пино заговорил о том, какую роль сыграл его револьвер во время преследования преступника, и, воодушевленный напряженным вниманием и горячим участием своих слушателей, для усиления эффекта вынул из кармана вместо револьвера «вечное перо», многие из присутствующих в испуге вскочили со своих мест и спрятались за тяжелые дубовые кресла. Хирн несколько раз проводил рукой по лбу и спрашивал себя:
– Возможно ли это? В действительности ли я все это вижу и слышу?
История, которую рассказывал Пино, казалась ему маловероятной, а легковерие и испуг, овладевшие членами клуба, были для него совершенно непонятны.
Пино рассказывал:
– Однажды ночью я шел по пустынной улице. Вдруг вижу, что в одном из домов из окна четвертого этажа свисает веревка. Я моментально решился, взобрался по ней наверх и, достигнув окна, увидел, как в полуосвещенной комнате хозяйничают два бандита. Они вытаскивали все, что было в шкафах, а какая-то женщина, привязанная к стулу, громко стонала. Я осторожно спустился обратно вниз до окна третьего этажа, там обвязал вокруг себя свободный конец веревки и, привязанный таким образом, смело влез в комнату четвертого этажа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26