Последние девять месяцев о нём ничего не было известно.
Арина лежала в ванной. Тело, перенесённое из-под холодного ливня в горячую воду, распарилось, раскраснелось.
Арина сунула руку меж ног, потеребила смешной жгутик клитора, который от горячей воды, казалось, ещё больше раскраснелся и разбух.
Так хорошо лежать в ванной, расслабившись, думая о нём. О его голосе. О его шраме. О его теле, руках, бёдрах. О его члене… Он в её руках… Набухает… Темнеет… Огромный, входит в неё… Становится частью её, её нутром… И сама она, её тело — часть его члена, его оболочка….
Всё время, когда Матадор не был занят на службе, они проводили вдвоём. Когда Матадора не было дома, Арина наводила уют в его изрядно запущенной квартире.
Снимала с потолка паутину.
Выметала из углов пыль.
Нашла под холодильником пистолет Стечкина, который Матадор потерял полгода назад.
Мыла окна.
Счищала слоёную сажу с плиты и посуды.
Выкинула к мудям диск группы «ДДТ», где поётся, что родина — уродина. Про родину некрасиво говорить, что она уродина.
Заставила Матадора отремонтировать все розетки, вбить все гвозди.
Купила занавески на кухню, где раньше их вообще не было, — с большими алыми маками.
— Ты что это затеяла? — нахмурился Глеб, увидав маки. — Между прочим, из них и делают героин с Акварелью!
— Это из тех, которые растут на земле, — шутливо оправдывалась Арина. — А из тех, что растут на занавесках, героина не делают.
Вчера она увидела его во сне шоколадным. Лежит на кровати в натуральную величину шоколадный Глеб, голый. Шоколадный член размером с хороший вибратор. Арина откусила член и с аппетитом его съела.
Там, во сне, к ней являлся Гаев и требовал тринадцать тысяч баксов.
— Баксов пока нет, — говорила Арина, — но попробуй, какой вкусный, какой шоколадный хер! Пальчики проглотишь!
С кладбища Матадор, забросив Арину домой, поехал ещё по делам. Обещал, что ненадолго.
К его приходу она готовила большой ужин: салаты, рис, свинина на косточках. Каждый тихий вечер вдвоём она старалась превратить в маленький праздник.
Обнаружила, что нет дома штакет. Конечно, траву можно забить и в сигарету и просто в самокрутку, но из папиросной гильзы курить и удобнее, и приятнее. Хотела позвонить Матадору, чтобы купил на обратном пути, но потом решила всё сделать сама.
Тем более, что в киоске в трёх шагах от подъезда продавали «Казбек». В «Казбек» удобнее, чем в «Беломор», набивать траву. Между папиросной бумагой и гильзой в «Казбеке» растопырена звёздочка, которая не даёт анаше проваливаться насквозь.
Арина выглянула в окно: дождя не было, киоск работал. Высушив голову, Арина пошла за «Казбеком».
В Управлении царило оживление. Сегодня вопрос об Акварели поднимался Там. Это генерал Барановский так говорил, поднимая вверх указательный палец:
— Там!
Президент заболел запоем. Премьер укатил в Париж на «большую восьмёрку». В лавке остался Барышев. Поднял на заседании Кабинета вопрос об Акварели. Случай в клубе «Арматура» был представлен как провокация силовиков, не позволивших Лубянке поймать преступника. Генерал Анисимов сидел как обосранный.
Лубянских специалистов тут же пустили в кабинет Значкова. Барышев вспомнил, что обещал депутату: «Если что, обращайтесь».
Теперь над компьютером колдовали компьютерщики: искали способ обойти пароль. Пока ничего не получалось. Любая форсированная попытка пробиться к файлам закончилась бы тем, что компьютер начнёт форматировать винчестер.
— Поеду сам посмотрю, — мрачно сказал Матадор.
— Ты что-то понимаешь в компьютерах? — удивился Шлейфман.
Матадор ничего не ответил, упрямо тряхнул головой. В машину с ним навязался Рундуков, чтобы продемонстрировать содержимое какой-то папки.
— Вот материалы Огарёва в «Комсомольской газете» с упоминанием Парков культуры… За восьмидесятые годы… Как он сказал, в перестройку.
Материалов было не очень много. В Парке на Красной Пресне открылся современный зал игровых автоматов. Вот чему радовались при Горбачёве. В Парке Горького состоялся концерт группы «Парк Горького». Ну, и так далее… Никаких сенсаций.
— Ага… А это что?
— Списки сотрудников, которые работали в каждом парке в тот момент, когда Огарёв про него писал… Дирекция, дворники… Вот интересная деталь. В ночь после убийства Огарёва в парке на Таганке сгорел административный домик. И, соответственно, все документы.
— Пожар? — обрадовался Матадор. -
Так ты думаешь…
— Почему бы и нет?
— …Я же сказал: он сразу начнёт форматировать винчестер. Исчезнет вся информация. Единственный способ — подобрать пароль.
Матадор, конечно, был недоволен докладом компьютерщика Васи. Паролем, по Васиным словам, может быть любое слово.
— Любое?
— Русское, — уточнил Вася. — Опция пароля настроена на русский алфавит.
— А сколько всего слов в русском языке? — спросил Матадор.
Вася посмотрел на него с интересом.
— В английском, я знаю, семьсот тысяч. В русском, кажется, поменьше. Тысяч пятьсот. Остаётся перебрать полмиллиона вариантов… Но имейте в виду: паролем не обязано быть существительное в именительном падеже или глагол в инфинитиве… Может быть любое формообразование: козёл, козла, козлу… Так что, помножьте полмиллиона на шесть.
— Не хочу, — недовольно сказал Матадор.
— Правильно, — согласился Вася, — Тем более, что и этого будет маловато. Паролем может быть просто бессмысленный набор букв. Или сочетание слов…
Вася подошёл к компьютеру.
— Смотрите. Вот игрушки, они легко включаются. Вот думская система — сюда Значков получал информацию из комитетов и фракций… Всё нормально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66