Я напоминаю опустевший дом, открытый всем ветрам. Я с трудом проживаю годы, которые не смогла прожить Элис. Я чувствую, что лишен собственной жизни, для которой она так много бы значила и в которой теперь она может быть только частью воспоминаний и мыслей. Мое отсутствие встревожит Пола, но как мне ему объяснить, почему я снова надолго исчезаю? Меня ли он встретил в Неаполе? Нет, я уже не тот Ларри, которого он когда-то знал, теперь я двигаюсь рядом с тенью, с чужой тенью. К счастью, у меня есть тень Шелли, и я могу иногда к ней присоединиться. Моя жизнь никогда не походила на жизнь других людей: остальные занимаются любовью с женами, любовницами и подругами в спальнях, на удобных постелях, а мне, после многомесячного перерыва, досталось каноэ, над которым висит, страшно оскалив зубы, медвежья голова, а вместо прикроватного коврика стоит капкан. Одри повезло больше. После нашего развода она снова вышла замуж и родила новую девочку… Она в каком-то смысле спаслась. А я нет».Домитилла вздохнула. Может быть, во сне она видела диких гусей в ясном небе, а не полет погребальных бабочек. Бедняжка, тебе попался неподходящий парень, ты была права: тебе нужен настоящий офицер, обучавшийся в Сандхерсте Деревня в Англии, где находился военный колледж.

. Он представил бы тебя своей матери, живущей в Челтенхэме или Бате, и она научила бы тебя ухаживать за розами в своем саду, в то время как…«…А Элис… кого бы она любила… кем была бы любима… почему я выпустил ее руку… почему… ей было бы сейчас семь лет…»Ларри осторожно отошел в сторонку и присел на сани для собачьей упряжки, задыхаясь, обессилев так, словно только что перешел целый континент, продуваемый ледяными ветрами, словно находился накануне большой экспедиции к какому-то недостижимому и никому не ведомому месту. Он вытащил из кармана толстую пачку денег и оставил на виду, на плаще, который сняла девушка. Потом вырвал из записной книжки листок и поспешно написал несколько строк: «Домитилла, помни о маленькой итальяночке, которую любил Шелли. Уверяю тебя, приданое лучше замужества. Я оставил себе десять тысяч. Сохрани остальное (и спрячь как следует) на черный день. Не пытайся ни благодарить, ни разыскивать меня. Я навещу тебя в Баньоли, когда вернусь с задания. Сожги эту записку на огне лампы, прежде чем уйдешь отсюда».Ларри положил листок на виду рядом с деньгами и пошел прочь. Девушка спала тяжелым сном подростка. Он миновал все препятствия и с величайшей осторожностью медленно открыл дверь гаража. Стояла ясная ночь. Он вздрогнул, когда его охватил холодный и влажный воздух. 7 14 декабря Взбегая по лестнице, ведущей из вестибюля на галерею второго этажа, Пол поправил узел форменного галстука и пригладил волосы. Высших офицеров в театре было так много, что следовало показать себя с самой лучшей стороны. Он пересек круглый зал и, ориентируясь на гул голосов, вошел в фойе, заполненное людьми в форме, которые, казалось, были рады хотя бы на короткое время оказаться в таком «культурном» (это слово неслось отовсюду) месте с богатой историей. Внимательно наблюдая за присутствующими, он переходил от одной группы к другой. По мере того как он приближался к большим кускам брезента, которыми была завешена задняя стена просторного зала, дабы замаскировать разрушения, причиненные почтенному сооружению, его беспокойство все возрастало: никаких следов Ларри. Его другу было поручено организовать концерт по случаю открытия театра, и сегодня вечером он должен был находиться здесь, стоять на верхних ступенях лестницы и приветствовать генералов объединенного штаба. Разочарованный и озабоченный, Пол облокотился на барную стойку красного дерева и попытался, окинув взглядом все помещение, найти кого-нибудь, кто мог хоть что-нибудь знать. Над шумной толпой плавал аромат когда-то модного одеколона, как будто к празднику из шкафов и кладовок извлекли позабытые флаконы с драгоценной жидкостью.— Эй, ты что, тещу потерял? — насмешливо спросил его маленький капитан, которого он встречал в коридорах палаццо Реале, пользовавшийся необъяснимым успехом у телефонисток и всего женского обслуживающего персонала.Он не ответил, притворившись, что всецело поглощен своим пивом. Рядом с ним британские и американские офицеры дружески обменивались колкостями и старыми избитыми шутками.— Ходят слухи, что на своем командном пункте Монти от скуки стреляет по крысам… — говорил молодой полковник Шотландской гвардии американскому генералу, затянутому в элегантный светлый мундир цвета хаки.— …Вы, как всегда, прекрасно информированы, Максвелл! Однако не забывайте, что в крыс он не попадает, а в коридорах все лежат носом в пол!— Надо бы оборудовать для него тир, но вы, шотландцы, наверняка сочтете, что это слишком дорого, — заметил стоявший рядом англичанин, разразившись язвительным смехом, от которого Полу захотелось сбежать. Уже отойдя на несколько шагов, он вспомнил, что однажды видел в офицерской столовой эту упитанную красную физиономию. Когда он вновь услышал его грохочущий смех, перекрывавший гул голосов, Пол припомнил и его имя: майор Хокинс. Начальник Ларри. Увидев, что двое других офицеров, которым надоела эта болтовня, собрались уходить, Пол вернулся и заговорил с майором:— Позвольте представиться, майор. Прескот, офицер службы охраны памятников Пятой армии.— А, Прескот, я о вас слышал от… от кого, черт возьми…— Не пытайтесь вспомнить, скорее всего от лейтенанта Хьюита, который руководит подчиненным вам Триста одиннадцатым отделом. Ларри Хьюит — мой старый друг, что позволило нам установить с ним прекрасные служебные отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145