Генрих резким движением откинул спальник и еще более стремительно запахнул его.
- Ладно, встаем, дай только одеться, - пробормотал он смущенно.
Темная голова поднялась снова, на сей раз гораздо выше.
- А который час?
- Половина двенадцатого.
- Черт! - Марк повернулся к укутанной фигуре и принялся энергично ее трясти. - Прошка, вставай немедленно! Хватит дрыхнуть!
Я удовлетворенно хмыкнула, закрыла за собой дверь и помчалась в ванную, пока меня не опередили. Напившись вволю воды из-под крана, я встала под душ и постаралась расслабиться. Времени у нас было мало, работы - страшно подумать сколько, но если браться за нее взвинченными, скандала не избежать. А уж если начнется скандал, об уборке можно забыть навеки.
Не прошло и пяти минут, как стук в дверь положил конец моей попытке настроить себя надлежащим образом.
- Имей совесть, Варвара! Тут очередь.
Когда бы не скорый приезд Машеньки, я непременно вступила бы в дискуссию и отвоевала бы право пользоваться душем, сколько мне будет угодно, но одна мысль о том, какое лицо будет у хозяйки новой квартиры, когда она увидит свою НОВУЮ гостиную, отбила у меня всякую охоту вступать в пререкания с очередью. Я быстро натянула одежду на мокрое тело и освободила помещение.
Прошка юркой мышью ринулся в ванную, а я побрела на кухню. Прежде чем выгребать авгиевы конюшни, следовало хотя бы хлебнуть чаю.
Чайник уже стоял на плите. На порожке у балконной двери сидели хмурый Марк и сонный Генрих, а Леша стоял напротив, подпирая стену.
- А принести стулья, естественно, не додумались? - едко поинтересовалась я.
- На пустой желудок любоваться на тамошний хлев... - буркнул Марк.
- Откуда вдруг эта нежная забота о желудке? От Прошки, что ли, заразился? И чем ты его, интересно, наполнишь, свой желудок? Кипяточком? И как его прихлебывать? Из пригоршни?
- Черт! - Марк поморщился. - Леша, у тебя нервы что канаты, ты выдюжишь. Сгоняй в гостиную за заваркой, стаканами и стульями.
Долговязый Генрих неохотно поднялся со своего места.
- Я с тобой, - сказал он Леше. - Одному все не донести.
Я посторонилась, пропуская их в коридор, а потом устроилась на порожке рядом с Марком. Хотя на нервы я никогда не жаловалась, заглядывать лишний раз в гостиную мне решительно не улыбалось.
Мы молча сидели на порожке балкона в ожидании стаканов и стульев. Через минуту-другую на плите зашумел чайник, и до нас наконец дошло, что ждем мы что-то больно уж долго. Хотя новое жилье Генриха отличалось простором, но все же не настолько, чтобы дорога от кухни до любой из комнат занимала больше минуты.
- Заблудились они, что ли? - начал ворчать Марк.
Но тут шипение чайника заглушили странные звуки. Похоже, в гостиной поднялся переполох. Я нахмурилась, припоминая, что же такого мы могли там оставить, чтобы у железного Леши сдали нервы, и через минуту меня осенило:
- Слушай, там же...
Договорить я не успела, потому что в кухню ворвались Генрих и Леша, оба с вытаращенными глазами.
- Мефодий! - выпалил Леша.
Не успели мы должным образом отреагировать на это пренеприятнейшее известие, как Генрих дополнил Лешино сообщение:
- Мертвый.
Генрих выдохнул это слово почти беззвучно, но даже если бы он заорал что есть мочи и от души огрел нас по макушке чем-нибудь тяжелым, то и тогда едва ли добился бы более сильного эффекта. У меня даже в глазах потемнело. Весть о внезапной кончине старого знакомого вызывает потрясение всегда - что же сказать о чувствах людей, еще несколько часов назад пировавших в обществе ныне покойного, пускай приперся тот незваным?
Мертвый... Мертвый... Нет, это уже ни в какие ворота. Мало мы с ним намучились! Марка вон последнее время от одного имени Мефодия трясло. Сплошные неприятности и нервотрепка, и вот - достойный финал. Ведь это надо умудриться сыграть в ящик в гостях, наутро после вечеринки. Господи! А как же быть с Машенькой? Ну и свинью же он нам подложил!
"Что же будет? Что же теперь будет?" - назойливо причитал у меня в голове противный бабий голос, полностью блокируя процесс мышления.
Неизвестно, сколько длилась бы немая сцена на кухне, если бы не Прошка, который покинул ванную и, бодро мурлыкая, явился завтракать.
- Вы чего это? - спросил он, с интересом разглядывая нашу скульптурную группу.
Я помотала головой, стряхивая оцепенение, и посмотрела на часы. До приезда Машеньки оставалось сорок пять минут. Ни она, ни дети не должны увидеть здесь мертвого - вот единственное, что стало мне совершенно ясно. Похоже, чаепитие придется отменить. С этой тоскливой мыслью я побежала в гостиную. Прежде чем принимать какое-либо решение, следовало убедиться в том, что у нас на руках действительно труп. Стараясь не глядеть по сторонам, я подскочила к матрасу, брошенному у дальней стены. На матрасе, скрючившись на боку, лежал Мефодий человек-недоразумение, ошибка Господа Бога и наше наказание. Я схватила его за запястье, тщетно пытаясь нащупать пульс, потом перевернула тело на спину и склонила ухо над открытым ртом.
- Бесполезно, - раздался сзади Лешин голос. - Он уже начал остывать.
И действительно, рука, которую я все еще держала, была неестественно холодной.
- Что же делать? - беспомощно спросил Генрих.
- По-моему, вызвать "скорую", - неуверенно предложил позеленевший Прошка.
- Нет. - Я встала с колен и обвела присутствующих твердым взглядом. - Пока вы разыщете автомат, пока она подъедет, Машенька уже будет здесь.
Генрих судорожно вздохнул и прикрыл глаза рукой.
- Машенька никогда не согласится жить в этой квартире, если узнает... пробормотал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82